Исступление - Анастасия Шерр (2019)

Внизу всё вибрировало от жёсткого секса, и я вдруг ощутила какую-то неприятную пульсацию в животе. Тут же резкая боль заставила вскрикнуть и рухнуть на дрожащие колени. Вспышка, за ней ещё одна, и вот я уже скрючиваюсь в позе эмбриона.

— Нет… Только не это… Пожалуйста, нет! — шептала в пустоту, прижимая вспотевшие ладони к животу и тихо выла от осознания, что я теряю своего малыша. Если маленький комочек счастья во мне погаснет, то и меня не станет. Я не перенесу этого.

Я падала на пол безумно долго. Так, словно летела в бездну. Бездну глаз Варвара.

* * *

Отыскав сумку Снежаны, открыл её, бездумно уставился на содержимое. Помады, кошелёк, детские игрушки, какие-то нитки. Полная сумка всякой бесполезной хуйни.

В глаза бросилась погремушка для младенцев и где-то в грудине провернули кол. Начался жёсткий откат. И осознание.

Марат верил ей. Знал, что лгать о беременности ей нет резона. Вопрос: врала ли она раньше? Судя по записям в её медицинской карте, Снежана действительно длительное время пила гормональные препараты, и ей поставили диагноз «первичное бесплодие». Что оно такое Марат не знал и особо на этом не заострял своё внимание. Тогда и мысли не было, что в один прекрасный день он решит жениться на ней.

Вздохнув, перевернул содержимое сумки на стол, взял белый конверт, повертел его пальцами. Рука дрогнула.

Нет. Он не готов. Ни хрена не готов! И никогда не будет.

Перед глазами возник тот день, когда он забирал из роддома бледную, слабую Залину с маленьким свёртком в руках. Мелкий пошёл в отца, жена еле выносила его. Марат мечтал о том, как вырастит настоящего мужчину. Даст ему то, что не получил от своего отца. Даст ему всё. Впервые взяв на руки сына, он понял, что жизнь не будет прежней. Захотелось дышать полной грудью и орать на весь мир, что он отец.

И тут же триггером в сознание впилась страшная картина, что до сих пор мучила его в кошмарах.

Сын в саду. Огромные ледяные капли дождя размывают его кровь, забирая с собой в землю. И даже птицы не поют. Мрак и безысходность, поглощающие его душу, возрождающие зверя.

Взревев, опустил кулак на стол и тот разлетелся пополам. Схватившись за голову, заорал, пнул стул, запустив его в стену.

— Я не готов. Не готов. Не готов, — упёрся кулаками в стену, прислонился к ней лбом. — Твою мать. Я не готов!

Дёрнулся, когда за штанину его схватила маленькая рука.

— Ты чего не спишь? — строго зыркнул на пацана, а тот, упираясь ногами, пытался его куда-то тащить. — Чего?

— Мама… — прошептал мелкий, указывая пальцем в сторону спальни Снежаны.

ГЛАВА 11

— Ему нужен врач! Вызовите врача! — пошатываясь, словно пьяный, он нёс бездыханного сына на руках, а перед ним расступалась толпа.

Марат не узнавал этих людей, хотя долгие годы они работали на него. Сейчас все были безликими. Он видел только бледное лицо своего сына, и из глотки рвался беспомощный хрип. Агония — вот что испытывал Марат. Чёрная ледяная лава пронеслась по венам и застыла там, как смола.

И безысходность.

Он мог купить полмира. Мог развязать войну. Мог убить любого. А сына вернуть не мог.

— Не всё подвластно людям. Даже таким непростым, как ты, — кто-то говорил ему эти слова, и он отчаянно пытался вспомнить, кто. Пока нёс своего сына к машине, чтобы отвезти его в больницу.

Уже в клинике пришло осознание, и мертвого ребёнка не смогли забрать из рук Марата. Он обещал убить каждого, кто прикоснётся к сыну. С ним на руках и провёл больше суток. А когда всё же передал сына Али, смола снова заструилась по венам. Закипела, превратилась в огонь.

* * *

— Ребёнок выживет?

— Я не знаю, — врач беспомощно развёл руками. — Мы сделали всё возможное и теперь…

Марат не дал ему договорить долбанную, заученную фразу, схватив светилу за шиворот и оторвав его от пола.