Последняя охота - Жан-Кристоф Гранже (2020)

Ньеман изменился в лице – в прямом смысле слова: одна только мысль о писанине повергала его в ужас. Соглашаясь работать с ним, Ивана осознавала, что обрекает себя на бумажную работу.

– Пришлем все, когда вернемся во Францию, и…

– Нет! Любой допрос, проведенный на немецкой земле, должен быть утвержден моей службой в течение двадцати четырех часов. Таковы правила.

Кляйнерт сделал знак одному из своих людей, и тот подошел, держа под мышкой папку. Он передал ее своему шефу, тот – Ньеману.

– Мы сделали перевод основных моментов наших расследований. Коллеги в Кольмаре уже их получили.

Ньеман упорно молчал.

– Спасибо, комиссар… – Ивана понимала, что придется быть вежливой за двоих.

– Вам есть где переночевать? – спросил Кляйнерт, не обращая внимания на ее жалкий лепет.

– Разберемся…

Немец, не попрощавшись, пошел к своей машине, и кто-то из подчиненных тут же открыл перед ним дверцу. Да уж, воистину германский эскадрон!

Садясь в «БМВ», комиссар как-то странно, по-птичьи, склонил голову и посмотрел на Ивану, а потом исчез, как брошенный в колодец камень.

– Он на тебя запал, – хмыкнул Ньеман.

– Да он ни одного мгновения не воспринимал меня всерьез!

– Расцениваю твои слова как почти признание.

Она почувствовала, что краснеет. Проклятье, стоит ей услышать самый невинный комплимент, лицо вспыхивает, как газовая горелка.

– Как прошло первое соприкосновение с нашими силами правопорядка?

Лаура стояла на верхней ступеньке, накинув на плечи кашемировый свитер. В Стеклянном Доме зажегся свет, и он превратился в космический корабль на стартовой площадке.

«Она-то наверняка не краснеет…» – завистливо подумала Ивана.

– Графиня… слишком чопорная, – одними губами произнес Ньеман.

– Здесь это стандартная процедура. Знаете, почему в тысяча девятьсот тридцать третьем году пожарные дали Рейхстагу сгореть?

– Нет.

– Из-за табличек: «По газонам не ходить!»

– Забавно… – не слишком уверенно прокомментировал майор.

– Успокойтесь, это немецкий юмор. Я велела приготовить для вас комнаты.

Полицейские не сумели скрыть удивления.

– Гостеприимство – традиция нашей семьи. Я пригласила кузенов на ужин. Сможете допросить их – даже ехать никуда не придется.

Лаура вернулась в свой огромный дом, а Ньеман с Иваной переглянулись, гадая: гостеприимство или засада?

10

Ивана никогда не видела таких просторных комнат – не меньше пятидесяти квадратных метров, да еще две стеклянные стены. Она подошла ближе, чтобы взглянуть на лежавший у ног парк, раздвинула белые шторы, и ей показалось, что пространство, где она находилась, опрокинулось в пустоту просвечивающим водопадом.

Лейтенант задернула занавески и обернулась. Комната выглядела не только огромной, но и сказочной. Стены, обитые панелями, наводили на мысль о горном шале. Невысокие сундуки из тикового дерева цвета меда радовали глаз простыми формами без всяких украшательств. В комнате витал дух Рождества и безмятежных грез.

Первым побуждением Иваны было разуться и пройтись босиком по паркету. Она жмурилась от удовольствия, впитывая по капле роскошь натуральных материалов.

Она стряхнула неуместное опьянение чужим богатством, открыла сумку и задумалась: а нет ли тут конфликта интересов, следовало ли в разгар расследования ночевать у свидетельницы?

Ожил ее телефон, она взглянула на экран и внутренне содрогнулась.

– Алло…

Молчание.

– Алло…

Нет ответа.

Еще раз посмотрев на фотографию молодого человека, занимавшего все ее мысли, навевавшего кошмары и нежно любимого, она отключилась, не надеясь вытянуть из него хоть один звук.

По большому счету она заслужила эту тишину и мучившие ее днем и ночью навязчивые звонки.