Спаситель - Ю. Несбё (2010)

Парень кивнул на тесную контору за спиной, прошел туда. Сел возле стола, глядя на телефон. Думал о голосе матери. Огорченном, испуганном, а одновременно ласковом и теплом. Как объятие. Встал, закрыл дверь и быстро набрал номер «Интернационаля». Ее не было. Сообщения он не оставил. Дверь открылась.

— Закрывать дверь воспрещается, — сказал парень. — Ясно?

— Ясно. Извини. У тебя есть телефонный справочник?

Парень закатил глаза, кивнул на пухлый том рядом с телефоном и вышел.

Он отыскал телефон Юна Карлсена, по адресу: Гётеборггата, 4, набрал номер.

Tea Нильсен не сводила глаз с трезвонящего телефона.

В квартиру Юна она вошла, воспользовавшись ключом, который получила от него.

Где-то здесь есть дырочка от пули, так они сказали. Она поискала и нашла ее — в дверце шкафа.

Тот человек пытался застрелить Юна. Убить его. От этой мысли она разволновалась. Но не испугалась. Иногда она думала, что никогда больше не сможет испугаться, вот так и вот этого — смерти.

Здесь побывала полиция, но задержалась недолго. Кроме пуль, никаких следов. По их словам.

В больнице она слышала дыхание Юна, видела как он на нее смотрит. Такой беспомощный в большой больничной кровати. Достаточно закрыть его лицо подушкой — и он умрет. Ей доставило удовольствие видеть его слабым. Может, учитель у Гамсуна в «Виктории» правильно говорил, что у некоторых женщин потребность испытывать сострадание так велика, что они ненавидят своих здоровых, сильных мужей, что в глубине души предпочли бы мужей-калек, зависящих от их доброты.

Но сейчас она находилась в его квартире, где звонил телефон. Глянула на часы. Ночь. По делам в такое время не звонят. Tea не боялась умереть. А вот звонка испугалась. Наверно, это она, та женщина, о которой ей, как считал Юн, неизвестно?

Она шагнула к телефону. Остановилась. Звонок тренькнул в четвертый раз. После пяти сигналов телефон умолкнет. Она медлила. Пятый звонок. Она быстро сняла трубку:

— Да?

Секунда молчания, потом мужской голос заговорил по-английски:

— Sorry for calling so late.[31] Моя фамилия Едом. Можно Юна?

— Нет. — Она облегченно вздохнула. — Юн в больнице.

— Ах да, я слышал, что сегодня случилось. Я его старый друг, хотел бы навестить его. Он в какой больнице?

— В Уллеволской.

— В Уллеволской?

— Да. Не знаю, как отделение называется по-английски, по-нашему — нейрохирургия. Но у дверей там сидит полицейский, и он вас не пропустит. Понимаете?

— Понимаю.

— Английский у меня… не особенно…

— Я все понял. Большое спасибо.

Tea положила трубку и долго смотрела на телефонный аппарат.

А потом опять взялась за поиски. Они сказали, тут несколько пулевых отверстий.

Администратору в Приюте он сказал, что ему надо отлучиться, и протянул ключи.

Парень бросил взгляд на стенные часы, которые показывали без четверти двенадцать, и попросил его взять ключи с собой. Он, мол, скоро запрет дверь и ляжет спать, а ключ универсальный, подходит к входной двери.

Жгучий мороз набросился на него, едва он ступил за порог. Он наклонил голову и быстро, решительно зашагал прочь. Затея рискованная. Безусловно. Но иначе нельзя.

Ула Хенму, начальник отдела эксплуатации компании «Хафслунн энерги», сидел в операционном зале на Монтебелло в Осло, думая о том, что неплохо бы покурить, и глядя на один из сорока мониторов, установленных в зале. Днем здесь работало двенадцать человек, сейчас, ночью, только трое. Обычно каждый сидел на своем месте, но сегодня вечером все, словно от холода, сгрудились у центрального пульта.

Гейр и Эббе, по обыкновению, спорили о лошадях и скачках. Так продолжалось уже восемь лет, и никому из них в голову не приходило, что можно делать ставки каждому за себя.

Самого Улу куда больше тревожила трансформаторная подстанция на Хиркевейен, между Уллеволлсвейен и Согнсвейен.