Там, где раки поют - Делия Оуэнс (2019)

В ближайшие месяцы книга разлетится по всему Восточному побережью – по книжным и сувенирным магазинам Северной и Южной Каролины, Джорджии, Виргинии, Флориды и Новой Англии. Авторские отчисления ей обещали присылать раз в полгода, сулили по несколько тысяч долларов.

* * *

Сев за кухонный стол, Киа набросала Тейту письмо с благодарностью, но когда перечитала, у нее упало сердце. Одного письма тут мало. Благодаря его доброте ее увлечение может стать профессией, делом всей жизни. Каждой находкой – перышком, раковиной, насекомым – теперь можно поделиться с людьми, и не придется больше копаться в грязи, добывая ужин. И питаться одной кукурузной кашей.

Она уже выяснила у Скока, что Тейт работает экологом в новой лаборатории близ Си-Окс, что ему выделили экспедиционное судно. Несколько раз Киа видела его издали, но встреч избегала.

Киа добавила постскриптум: “Если будешь рядом, заходи. Хочу подарить тебе книгу”, – и отправила письмо на адрес лаборатории.

Через неделю она пригласила мастера, Джерри, и тот протянул от колодца водопровод в дом, подключил нагреватель, а дальнюю спальню переоборудовал под санузел, с настоящей ванной. Установил раковину, положил кафель, установил генератор, провел электричество, поставил плиту и новый холодильник. Киа настояла, чтобы старую дровяную печь не трогали, – печь не только отапливала дом, она хранила мамино тепло, ведь Ма тысячи раз пекла в ней печенье. Вдруг Ма вернется, а печь разобрали? Джерри сколотил кухонные шкафчики из сосны, заменил входную дверь и проволочную сетку на веранде, а для коллекций сделал стеллажи от пола до потолка. Киа заказала по каталогу диван, стулья, кровати, матрасы, ковры, но оставила старый кухонный стол. А главное, теперь у нее был шкаф для памятных вещиц – небольшой музей ее распавшейся семьи.

Снаружи хижина так и осталась некрашеной – серая от времени дранка, ржавая крыша, плети испанского мха, свисающие с ближайшего дуба. Хижина все так же была частью болотного пейзажа. Спала Киа по-прежнему на веранде, только в самые холодные зимние ночи перебиралась в комнату. Зато кровать у нее теперь была настоящая.

* * *

Однажды утром Скок огорошил Киа новостью: скоро сюда нагрянут застройщики – задумали осушить “унылую топь”, а на ее месте понастроить прибрежных отелей. Весь год она наблюдала, как вереницей тянутся исполинские машины, сводят за неделю целые дубовые рощи, роют каналы. И затем перебираются на новое место, оставляя за собой мертвую, иссушенную землю. Олдо Леопольда эта братия явно не читала.

В стихотворении Аманды Гамильтон было сказано все:

Мы росли

Плечо к плечу,

Крыло к крылу,

На двоих одна душа.

Но час настал,

И ты ушла –

И нет листа,

И нет крыла.

Ты умерла,

Мой друг, Лесная Глушь.

Киа не знала, владела ее семья землей при лагуне или заняла ее самовольно, как поступали веками здешние поселенцы. За минувшие годы, пытаясь отыскать подсказку, где может быть Ма, она перебрала в доме все бумаги до последнего клочка, но ничего похожего на документы о собственности ей не встретилось.

Вернувшись от Скока, Киа завернула в платок старую Библию и отправилась в суд Баркли-Коув. Окружной секретарь, седой, с широченным лбом и узкими плечами, вынес увесистую кожаную папку с документами, картами, аэрофотоснимками и разложил их на столе. Киа, водя пальцем по карте, показала свою лагуну и примерные границы участка. Секретарь уточнил порядковый номер и полез в старый деревянный картотечный шкаф за документом о собственности.

– Да, вот он. Эта земля была куплена господином Нейпиром Кларком в 1897 году.

– Это мой дедушка, – сказала Киа. И стала перелистывать ветхие страницы Библии – там среди записей о рождениях и смертях значился и некий Нейпир Мэрфи Кларк. Ну до чего странное имя. Так звали и ее брата. Секретарю она сказала, что отца нет в живых, – так оно, скорее всего, и было.