Правление волков - Ли Бардуго (2021)

Николай пытался успокоить своего нервничавшего жеребца, похлопывая его по холке. Королевский конюх полагал, что недостойно короля ездить на лошади по прозвищу Изюмчик, но Николай питал особую слабость к этому пегому пони с неровными ушами. Он определенно не был самым красивым скакуном в королевских конюшнях, но мог без устали проскакать много миль и был спокоен, как скала. Обычно. В данный момент он едва мог устоять на месте, натягивая поводья и прискакивая то вправо, то влево. Изюмчику не нравилось это место. И Николай его за это не винил.

– Скажите мне, что я не вижу то, что я вижу, – попросил он со слабой надеждой в голосе.

– А что, по-твоему, ты видишь? – уточнила Тамара.

– Масштабные разрушения. Неизбежную гибель.

– Не то чтобы совсем неизбежную, – заметила Зоя.

Николай кинул на нее взгляд. Она собрала волосы на затылке, перевязав их темно-синей лентой. Это было в высшей степени практично, но оказывало на него странное действие, вызывая желание развязать ленту. – Я что, слышу оптимизм в голосе моего самого пессимистичного генерала?

– Вероятную гибель, – внесла ясность Зоя, мягко пришпоривая свою белоснежную кобылу. Все лошади беспокоились.

Рассвет крался по Ярености, купая крыши и улицы города в розоватом свете. На пастбищах вдалеке Николай видел табун пони, еще по-зимнему лохматых, постукивающих копытами от холода. Из этого могла бы выйти дремотно-мирная картина, пейзаж в старинном стиле, который какой-нибудь ремесленник от искусства мог бы написать для богатенького купца, с избытком денег и недостатком вкуса, – если бы не мертвая, покрытая пеплом земля, пачкающая ландшафт, как пятно пролитых чернил. Тлен распространился от загонов лошадиной фермы вдалеке прямо до окраины городка у подножия холма.

– Две мили[2]? – прикинул Николай, пытаясь оценить размер ущерба.

– По меньшей мере, – заметил Толя, смотрящий в подзорную трубу. – Может, и три.

– В два раза больше, чем в случае рядом с Балакиревым.

– Ситуация ухудшается, – сказала Тамара.

– Мы пока не можем этого утверждать, – возразил Толя. Как и сестра, он был одет в оливково-серый мундир, обнажавший, несмотря на зимний морозец, мощные бронзовые руки, покрытые татуировками солнечных символов.

– Это не обязательно закономерность.

Тамара фыркнула.

– Это Равка. Здесь ситуация всегда ухудшается.

– А вот это закономерность. – Голубые глаза Зои исследовали горизонт. – Но связана ли эта закономерность с ним?

– А это вообще возможно? – спросила Тамара. – Мы держим его взаперти в солнечной тюрьме с тех пор, как он… вернулся.

Вернулся. Было что-то неточное в этом слове. Словно Дарклинг просто ездил отдохнуть на Блуждающий остров, сделать пару набросков замковых руин и попробовать местные блюда, а не возвратился к жизни после древнего ритуала, организованного кровожадной святой, обожавшей пчел.

– Я стараюсь не недооценивать нашего выдающегося пленника, – сказал Николай. – А что до возможного…

Похоже, это слово потеряло свое значение. Он встретил святых, стал свидетелем их уничтожения, сам чуть не погиб и стал хозяином демона. Увидел, как воскресает давно умерший, и был практически уверен, что дух древнего дракона скрывается где-то внутри женщины рядом с ним. Если бы понятие возможного было рекой, оно бы давно вырвалось из берегов и затопило все кругом.

– Смотрите, – сказал Толя. – Дым.

– И всадники, – добавила Тамара. – Похоже, нас ждут проблемы.

На окраинах городка, рядом с тем местом, где появилось пятно тлена, Николай разглядел группу всадников. Ветер донес разгневанные голоса.

– Там стоянка сулийцев, – сказала Зоя напряженным, отрывистым голосом.

Прогремел выстрел.

Они обменялись быстрыми взглядами, а затем ринулись вниз с холма в долину у его подножия.