Длинные версты - Владислав Конюшевский (2021)

К слову сказать, делалось все довольно быстро. И когда вышли из здания вокзала, самоходная бочка уже успела зайти на второй круг. Пока она опорожнялась, мы закурили, поглядывая по сторонам, и в этот момент вдруг опять нарисовался дежурный унтер. Я было напрягся, но вокруг все оставались спокойными. И часовой на входе, и патрульные, уходящие за здание вокзала. Да и у рысящего к нам немца физиономия была не взволнованная, а самая что ни на есть деловая. Подбежав, он, козырнул, докладывая:

– Господин гаутман! Сообщение для вас, со станции Обилово. Вот!

И протянул барону ленту телеграфного послания. Тот прочел, кивнул и, сунув ее в карман, коротко расписался в журнале, после чего направился к открытой двери броневагона. А когда мы оказались внутри, возбужденно сунул сообщение мне, со словами:

– Черт возьми. Что это значит и что теперь делать?

Послание было коротким и ничего особенного в нем не было. Там лишь говорилось, что в Обилово гауптмана Фольге будет ожидать обер-лейтенант Тарген. Я озадаченно почесал затылок, разглядывая непонятную писульку, а паровоз тем временем, дав гудок, дернул состав, и мы начали набирать скорость. Почти тут же нарисовался довольный как слон Трофимов. Но глядя на нас, улыбка у него сползла, и Гриня недоуменно поинтересовался:

– Эй! Что-то случилось? Вроде ведь нормально все прошло? Вы чего как в воду опущенные?

Пожав плечами, я тряхнул у него перед носом лентой:

– Да непонятная хрень приключилась. В Обилово нас ждет какой-то обер-лейтенант. Зачем ждет и почему – неясно.

Зам моментально сгенерировал решение:

– Хрен бы на него, на этого лейтенанта. Пройдем без остановки и все дела!

Берг возразил:

– Если этот Тарген ночью не спит и для чего-то нас ожидает, он вряд ли угомонится в случае нашего проезда мимо. Тут же побежит докладывать в Новогарьевку. А там штаб дивизии. И войск – не один комендантский взвод. Вдруг он своим докладом всех там переполошит?

Я же напряженно думал. Хотя чего тут думать, при полном отсутствии информации? Есть только голимый факт – менее чем через час встречи с нами ожидает какое-то немецкое мурло. И даже интуиция, сволочь такая, молчала словно рыба. Вовсе некстати вдруг вспомнился анекдот про ковбоя, который постоянно слушался советов своего внутреннего голоса. Что характерно – кончил он плохо. Ощущая себя тем самым ковбоем, плюнул на заткнувшуюся интуицию и попробовал уточнить:

– Евгений, а что он вообще может такого ляпнуть, что в Новогарьевке все вдруг перевозбудятся и поднимут кипеж? Ну хоть приблизительно?

Барон задумался на несколько секунд и признался:

– Даже вот так сразу и не скажу. Но привык на войне всегда предполагать худшее. Поэтому душа как-то не на месте из-за этого послания…

Я буркнул:

– Она у тебя не на месте, потому что ты в два укуса сожрал половину пирога хлебосольного Комаровского, а теперь бурчишь животом. Предусмотрительный старик первым занял санузел, вот ты и волнуешься, да предполагаешь худшее…

Гришка на это хохотнул, а барон прищурился:

– Ну а сами-то как считаете, чем нам это может грозить?

Махнув рукой, предложил:

– Давай мыслить логически. Ответное послание пришло не сразу, а где-то через полчаса после нашего сообщения. Можно предположить, что летеха до этого где-то мирно дрых. Но люди знали, что он ожидает БП. А тут вдруг сообщение, что бронепоезд проедет станцию не утром, а ночью. Поэтому, пока его нашли, разбудили и получили указания, вот и прошло время. Мог он опоздать со своей телеграммой? Вполне мог. Нам ведь эту ленту вручили за пару минут до отправления.

Евгений уныло вздохнул:

– Но он успел. Да и я в журнале расписался. Если бы унтер опоздал, то он бы отстучал, что адресат выбыл. Тогда бы и вопросов не было…

Я разозлился: