Мечта для нас - Тилли Коул (2019)

– Я хочу дать ей музыку, просто обязан. – Я постучал себя пальцем по голове. – Музыка уже зреет во мне, словно мое сердце само знает, что я должен сделать для Бонни. Музыка даст ей силы бороться дальше. – Меня переполняла нервная энергия, так что я, не в силах усидеть на месте, вскочил и принялся расхаживать взад-вперед перед столом. – Я постоянно слышу мелодии. Слышу отдельные фрагменты: струнные, деревянные духовые, медные духовые. Они играют одну и ту же музыку, показывают мне свой цветовой рисунок, ведут меня за собой. Это давит на мозг. Мне нужно выпустить эту музыку.

Льюис пристально наблюдал за мной, кажется, совершенно забыв про кофе.

– Я знаю, каково это.

– Знаете?

Преподаватель указал на фотографию, на которой он дирижировал оркестром.

– Это произведение, мое любимое, родилось, когда я потерял дорогого мне человека. У меня украли жизнь, которая должна была принадлежать мне. – Он встал, подошел к стене и посмотрел на фото. – Я потерял свою любовь по собственной глупости, а вместо нее в голове осталась неумолкающая музыка. Я должен был ее записать, ноты и мелодии преследовали меня, пока не выплеснулись на бумагу. – Он усмехнулся. – После того как я написал ту симфонию и явил ее миру, она продолжала преследовать меня и преследует до сих пор. – Он провел ладонью по волосам. – Даже сейчас, спустя столько лет, я не могу исполнять это произведение, потому что оно напоминает мне о том, что я мог бы иметь, кого мог бы любить, напоминает о жизни, которую мог бы прожить. Вот только я все испортил.

Льюис подошел ко мне и осторожно положил руку на плечо.

– Не отпускайте ее, если она так для вас важна, Кромвель. Сейчас Бонни нуждается в вас как никогда. – Он смотрел прямо перед собой пустым взглядом. – Возможно, лишь вы можете дать ей то, в чем она так нуждается. Музыку. Она может стать для Бонни исцелением и утешением. Если эта девушка вам небезразлична – а я полагаю, что так оно и есть, – то знайте: вы можете преподнести ей незабываемые дары. Ни о ком другом я такого сказать не могу.

Льюис посмотрел на часы.

– Нам пора на занятие, мистер Дин.

Я встал и направился к двери.

– Спасибо.

Льюис улыбнулся мне слегка натянуто.

– Если понадоблюсь – я всегда здесь, Кромвель.

Уже в дверях аудитории я замер как громом пораженный: Бонни сидела на своем обычном месте и листала конспект. Я смотрел на нее и упивался этим зрелищем. Мне было наплевать, наблюдают за мной другие студенты или нет. Бонни по своему обыкновению была в джинсах и джемпере, на сей раз розовом, а волосы собрала в растрепанный пучок. Сейчас она казалась мне самой прекрасной девушкой на свете.

Из ступора меня вывело негромкое покашливание: у меня за спиной стоял Льюис. Набрав в легкие побольше воздуха, я шагнул в аудиторию. Бонни подняла голову и побледнела, наблюдая, как я иду вверх по ступеням. Зато глаза у нее так и сияли. Было очевидно: она волнуется, гадая, что я стану делать. По тому, как напряглось ее хрупкое тело, по тому, как дрогнули ее брови, я понял: девушку мучает чувство вины.

Остановившись рядом с Бонни, я наклонился, совершенно не заботясь о том, что подумают остальные студенты, и прижался губами к ее губам. Она даже не попыталась меня оттолкнуть, наоборот, с жаром ответила на поцелуй, словно так и надо.

Поцеловав Бонни, я выпрямился, сел рядом с ней, взял девушку за руку и притянул ближе, так что наши соединенные руки легли мне на колено. Я посмотрел на стоявшего перед классом Льюиса. Преподаватель слегка улыбнулся, потом повернулся и стал что-то писать на доске. Я снова взглянул на Бонни – у нее розовели щеки. Студенты перешептывались и вовсю пялились на нас.

Ну и пусть смотрят.

Бонни резко отвернулась от меня и стала смотреть на доску, потом все-таки скосила на меня глаза.

– Фаррадей, – сказал я.

Глаза девушки наполнились слезами, и мне стало так больно, словно по груди саданули стальным ломом.