Вверх по течению - Дмитрий Старицкий (2015)

Винтовка была длинной — больше полутора метров. По сравнению с трехлинейкой — тонкой и стильной. К ней еще длинный штык-нож прилагался с сорокасантиметровым лезвием. Нижняя сторона клинка заточена, верхняя изображала собой пилу. По центру лезвия «сток для крови», но на самом деле такие выемки в клинках делаются всего лишь для его облегчения. Носят его в обшитых кожей деревянных ножнах на поясе, рядом с подсумком для патронов, ближе к боку. Скорее всего, из-за его длины.

— Вот унитарный патрон для этой винтовки, — продолжал свою лекцию ефрейтор, показывая нам сей гаджет в распяленных пальцах. — Гильза латунная с толстым рантом, который работает как капсюль бокового воспламенения. Пуля свинцовая с медной полуоболочкой, что, с одной стороны, не дает забивать нарезы ствола свинцом, а с другой — сохраняет сильное убойное действие на всей дистанции выстрела. Это понятно?

— Так точно, господин ефрейтор, — дружно гаркнуло отделение.

Довольный эффектом командир по-доброму так улыбнулся. Знаю я такие добрые сержантские улыбочки… Ну, вот… накаркал…

— Новобранец Кобчик.

— Здесь, господин ефрейтор, — подорвался я с лавки.

— Чем отличается винтовка от ружья? — задал он, по его мнению, каверзный вопрос неграмотной деревенщине.

— Осмелюсь доложить, господин ефрейтор, — затарабанил я, не уставая «есть глазами начальство», как то здесь и положено. — Тем, что в стволе винтовки есть закручивающиеся нарезы, которые сообщают при выстреле пуле вращательное движение, чем достигается повышенная меткость и усиленная дальность при одинаковом пороховом заряде и весе пули. А у ружья внутренние стенки ствола гладкие.

— У-м-м-м, — ефрейтор несколько раз удивленно кивнул головой, подтверждая мои слова. — Горец?

— Так точно, господин ефрейтор. С горы Бадон.

— Егерь?

— Никак нет, господин ефрейтор, я кузнец. Но на охоту ходил часто и подрабатывал егерем у охотников с долины. Они на нашей земле свою заимку держали.

— Дома у тебя оружие какое?

— Гладкоствольное дульнозарядное капсюльное ружье. Чья система — не ведаю.

— А из винтовки стрелять приходилось?

— Так точно, господин ефрейтор, только не из такой системы. Та винтовка была с поворотно-скользящим затвором, — припомнил я оставшуюся дома свою драгунскую «мосинку», которую батя мне подарил на шестнадцатилетие, — как на оконном шпингалете.

— Откуда тебе в руки попала армейская винтовка Островного королевства? — В голосе ефрейтора прорезалось подозрение.

Вот черт, чуть не спалился, Штирлиц недобитый.

— Дык… господин ефрейтор… Охотники дали как-то раз из такой стрельнуть в козочку, — соврал я на голубом глазу.

— Садись, — отпустил меня ефрейтор.

А я сам себя вовсю внутренне материл за несдержанность. Мне оно надо? Попадать на карандаш к контрразведке как потенциальному шпиону Островного королевства? Что такая тут есть, я голову заложу. Не может в массовой армии не быть контриков и особистов, по определению.

— Калибр винтовки системы инженера Кадоша составляет шесть с половиной миллиметров, — продолжил свою лекцию ефрейтор. — Кажется, мало, если сравнивать с нашими соседями, у которых винтовки калибром восемь, а то и одиннадцать миллиметров. Но это только кажется. На самом деле малый калибр обеспечивает лучшую настильность выстрела, а соответственно и увеличивает прицельную дальность прямого выстрела. А неполная оболочка пули еще и хорошее останавливающее действие при меньшем весе самой пули. Новобранец Гримат, повторить, что я только что сказал!