Асимметричный ответ - Макс Глебов (2020)

Ракеты были выпущены с расстояния около восьмидесяти километров, что существенно уменьшило отклонение по сравнению с тем, каким оно оказалось бы при стрельбе на максимальную дальность, однако точных попаданий в колонну все же добиться не удалось. Две ракеты ударили достаточно близко, в тридцати-сорока метрах от вражеских машин. Третья отклонилась метров на восемьдесят. Три огненных облака объемных взрывов вывели из строя и подожгли десяток грузовиков, но критического урона немцам они не нанесли. Узкая и длинная цель оказалась слишком неудобной для не блиставших точностью крылатых ракет. Тем не менее, свою главную задачу они выполнили – заход на вражескую колонну мои бомбардировщики осуществили практически в полигонных условиях.

Каждый бомбардировщик нес по две АБОВ-500, но каждый пикировщик сбросил только одну из своих бомб. Три десятка мощных взрывов разорвали длинную змею вытянувшейся вдоль дороги вражеской техники. Вслед за Пе-2 вдоль колонны прошлись истребители, прочесав ее из пулеметов. Впрочем, много боеприпасов пилоты яков и ЛАГГов старались не тратить – им еще предстоял бой с «мессершмтиттами».

Несмотря на внезапный для противника ракетный удар и не успевшее прибыть истребительное прикрытие, мы потеряли два бомбардировщика и истребитель. Плотность огня с земли оказалась высокой, а выучка немецких зенитчиков вызывала невольное уважение.

– Второго захода не будет. Полку выйти из боя, – приказал я Кудрявцеву. – Разворот вправо на восемьдесят.

– Есть!

– «Ангара», здесь «Крейсер». Изделия с четвертого по шестое готовность!

– «Крейсер», здесь «Ангара», есть готовность к пуску.

– Залп!

Бомбардировщиков у нас осталось двадцать четыре. Помимо сбитых машин, несколько Пе-2 получили повреждения и были вынуждены лечь на обратный курс, а впереди нас ждала вторая дивизионная колонна противника, уже прикрытая с воздуха мессерами и куда более опасная.

Bf-109 встретили нас еще на подлете к цели, и истребители Кудрявцева тут же сцепились с ними в «собачьей свалке», пытаясь не пропустить мессеры к идущим в атаку бомбардировщикам. Получилось это так себе. Три Пе-2 вывалились из строя в первую же минуту боя и, оставляя за собой шлейфы дыма и огня, упали на заснеженный лес.

В горячке боя почти незамеченными промелькнули под нами три крылатых ракеты. Следить за тем, куда пришлись попадания, мне было некогда. Мой Пе-3 тоже не остался без внимания мессеров, и мне пришлось вспомнить, что я не просто так занимаю место стрелка.

В свалку мы не лезли – Кудрявцев отлично понимал, что втягивать командира корпуса в непредсказуемый воздушный бой, мягко говоря, не следует, но противник сам нас находил. Силуэт Пе-3 почти не отличался от Пе-2, и немцы видели в нем отбившийся от строя бомбардировщик.

Удар по колонне мы все-таки нанесли. Точность его не шла ни в какое сравнение с первой атакой, когда пилотам Пе-2 почти никто не мешал заходить на цели. Сбросив бомбы, уцелевшие пикировщики разворачивались на восток. Приличная скорость сбросивших свой груз бомбардировщиков позволяла надеяться оторваться от все еще занятых боем с яками и ЛАГГами мессеров.

– Полковник, сворачивайте операцию! – приказал я Кудрявцеву. – Общий отход! Истребителям прикрыть отступление бомбардировщиков.

Полностью уничтожить дивизионные колонны немцев мы не могли в принципе. Все, что было в наших силах, мы сделали – нанесли врагу весьма ощутимые потери и задержали его движение, заставив растаскивать с дороги горящую и искореженную взрывами технику. Эту задачу летчики Кудрявцева решили блестяще, вот только цена оказалась слишком высокой.

Отдать приказ на отход было куда проще, чем его выполнить. Озверевшие мессеры не желали нас отпускать. Немецких пилотов можно было понять – внизу горели многие десятки машин моторизованной дивизии, которую им было приказано защитить, а о потерях колонны, прикрыть которую они не успели, летчики люфтваффе могли только догадываться.