Бешеный прапорщик - Дмитрий Зурков, Игорь Черепнев (2017)

«А я, старший лейтенант Журов Денис Анатольевич, честно говоря, ни х… то есть ни хрена не понимаю, что сейчас происходит!.. Был у себя в техздании и вдруг – бам-м, и я здесь! И, вообще, здесь – это где?! И что сейчас вокруг творится?!»

«Вокруг идет война. Мы с союзниками по Антанте воюем против Германии, Австро-Венгрии и Турции. А именно сейчас мы, то есть я, прапорщик Гуров, с непонятно откуда звучащим в голове чьим-то голосом нахожусь в госпитале, куда попал после контузии…»

Сказать, что последовала немая сцена, значит, не сказать ничего. Минуты три, наверное, я пытался из всех известных мне букв собрать все ненормативные слова, которые когда-то знал, чтобы осознать случившееся. Получается, что я нахожусь в теле и как бы совместно с сознанием какого-то прапорщика времен Первой мировой войны… Это что, сделанная на коленке… машина времени майора Тимина… или какие-то непонятные глюки неизвестно с чего…

«Нет, это действительно одна тысяча девятьсот пятнадцатый год от Рождества Христова, это действительно война, которую ты назвал почему-то Первой мировой, как будто была уже другая… И ты не мог бы высказываться поприличней, без низких слов, как и подобает воспитанному человеку».

«Ах, простите ваше высокоблагородие! Не извольте сумлеваться, чичас исправлюсь!»

«Во-первых, просто «ваше благородие», высокоблагородием становятся после получения чина штаб-офицера, а я – обер-офицер. Во-вторых, если ты тоже носишь офицерские погоны, кстати, прости за тыканье, но обращаться на «вы» к голосу в своей голове – это нонсенс. Так вот, если ты тоже носишь офицерские погоны, не к лицу разговаривать, как половой в третьесортном трактире… Хотя я только у флотских слышал это звание».

«Хорошо, извини. Просто я так привык… у себя», – и тут до меня окончательно дошло, что если это не бред и не галлюцинации, то я в другом месте и в другое время, и это «у себя» еще долго не наступит… Да и наступит ли вообще?.. И что я не знаю, что делать и как себя вести в этом месте и в этом времени. Я беспомощен, как ребенок…

Наш разговор был прерван «доктором Айболитом»:

– Голубчик, вы меня хорошо слышите? Скажите что-нибудь в ответ, а если не можете, кивните головой или шевельните пальцами.

Оказывается, наш диалог в голове продолжался доли секунды.

– Док… тор… я… вас… слы… шу… – Говорить было очень трудно, в горле пересохло и сильно першило.

– Дарья Александровна, голубушка, дайте ему попить, – это он обращался уже к медсестре. «Сестре милосердия», – прошелестело в голове.

Дарья Александровна, которой было от силы лет двадцать, судя по симпатичному личику и огромным серым глазищам, поднесла к губам что-то похожее на малюсенький чайничек, и в рот полилась прохладная и невероятно вкусная вода. Простая вода, но она была настолько вкусна, что хотелось пить, пить и пить без конца.

– Хватит, голубчик, хватит на первый раз. Раз вы пришли в себя, я приставлю к вам сиделку, но пить и есть много сразу не надо, будет только хуже. Я навещу вас завтра, а пока – отдыхайте, – с этими словами доктор вышел из палаты. За ним выбежала и медсестричка, а я остался переваривать все сказанное и осознанное за это время.

Глава 2

Двуединый Денис Анатольевич. Госпиталь