Левиафан - Борис Акунин (2006)

Так или иначе, расследование на борту «Левиафана» обещало затянуться, и комиссар проявил свою всегдашнюю обстоятельность. Капитан Джосайя Клифф единственный из офицеров парохода был посвящен в тайну следствия и имел инструкцию от руководства компании оказывать французскому блюстителю закона всяческое содействие. Гош воспользовался этой привилегией самым бесцеремонным образом: потребовал, чтобы все интересующие его персоны были приписаны к одному и тому же салону.

Тут необходимо пояснить, что из соображений приватности и уюта (в рекламе парохода говорилось: «Вы ощутите себя в атмосфере доброй старой английской усадьбы») особы, путешествующие первым классом, должны были столоваться не в огромном обеденном зале вместе с шестьюстами носителями демократичных серебряных китов, а были расписаны по комфортабельным «салонам», каждый из которых носил собственное название и имел вид великосветской гостиной: хрустальные светильники, мореный дуб и красное дерево, бархатные стулья, ослепительное столовое серебро, напудренные официанты и расторопные стюарды.

Комиссар Гош облюбовал для своих целей салон «Виндзор», расположенный на верхней палубе, прямо в носовой части: три стены из сплошных окон, превосходный обзор, даже в пасмурный день можно не зажигать ламп. Бархат здесь был золотисто-коричневого оттенка, а на льняных салфетках красовался виндзорский герб.

Вокруг овального стола с прикрученными к полу ножками (это на случай сильной качки) стояло десять стульев с высокими резными спинками, украшенными всякими готическими финтифлюшками.

Комиссару понравилось, что все будут сидеть за одним столом, и он велел стюарду расставить таблички с именами не просто так, а со стратегическим смыслом: четверых безэмблемных пристроил аккурат напротив себя, чтобы глаз с них, голубчиков, не спускать. Усадить во главу стола самого капитана, как планировал Гош, не получилось. Мистер Джосайя Клифф не пожелал (по его собственному выражению) «участвовать в этом балагане» и обосновался в салоне «Йорк», где столовались новый вице-король Индии с супругой и двое генералов Индийской армии. «Йорк» располагался в престижной кормовой части, на максимальном удалений от зачумленного «Виндзора», где воцарился первый помощник Шарль Ренье. Он сразу пришелся комиссару не по душе: лицо загорелое, обожженное ветрами, а говорит сладенько, черные волосы блестят от бриллиантина, усишки нафабрены в две закорючки. Шут гороховый, а не моряк.

За двенадцать дней, миновавшие с момента отплытия, комиссар успел хорошенько приглядеться к соседям по салону, обучился светским манерам (то есть не курить во время трапезы и не собирать подливу коркой хлеба), более или менее усвоил сложную географию плавучего города, притерпелся к качке – а к цели так и не приблизился.

Ситуация была такая.

Поначалу первым по степени подозрительности числился сэр Реджинальд Милфорд-Стоукс. Тощий, рыжий, с растрепанными бакенбардами. На вид лет двадцать восемь – тридцать. Ведет себя странно: то таращит зеленые глазищи куда-то вдаль и на вопросы не отвечает, то вдруг оживится и понесет ни к селу ни к городу про остров Таити, про коралловые рифы, про изумрудные лагуны и хижины с крышами из пальмовых листьев. Явный психопат. Зачем баронету, отпрыску богатого семейства, ехать на край света, в какую-то Океанию? Чего он там не видал? Вопрос об отсутствующем значке – между прочим, заданный дважды – чертов аристократ проигнорировал. Смотрел сквозь комиссара, а если и взглянет, то словно на муху какую. Сноб поганый. Еще в Гавре (стояли четыре часа) Гош сбегал на телеграф, отбил запрос в Скотланд-Ярд: мол, что за Милфорд-Стоукс такой, не замечен ли в буйстве, не баловался ли изучением медицины. Ответ пришел перед самым отплытием. Оказалось, ничего интересного, да и странности объяснились. Но золотого кита у него все-таки нет, а значит, из списка клиентов рыжего вычеркивать рано.