Смерть Ахиллеса - Борис Акунин (2000)

* * *

Бабенка, что робко жалась к стене, вдруг издала боевой клич иокогамских якудза и кинулась на белоглазого по всем правилам дзюдзюцу.

Тот проворно обернулся и выстрелил, но бабенка нырнула под пулю и исключительно грамотным ударом мавасигири из четвертой позиции сбила стрелявшего с ног. Нелепый ковровый платок съехал на плечи, показалась черноволосая голова, обмотанная белым полотенцем.

Маса! Но откуда? Выследил, проходимец! То-то так легко согласился отпустить хозяина одного!

И не платок это вовсе, половичок из «Дюссо». А балахон – чехол от кресла!

Но проявлять запоздалую наблюдательность было некогда. Эраст Петрович ринулся вперед, выставив руку со стрелой, но стрелять поостерегся – не угодить бы в Масу.

Японец ударил белоглазого ребром ладони по запястью – «баярд» отлетел в сторону, ударился о камень и грохнул прямо в синее небо.

В следующую секунду железный кулак со всей силы ударил японца в висок, и Маса обмяк, ткнулся носом в землю.

Белоглазый мельком глянул на надвигающегося Фандорина, на валяющийся поодаль револьвер, гуттаперчево вскочил на ноги и кинулся обратно, к внутреннему двору.

* * *

До «баярда» было не достать. Противник ловок, владеет навыками рукопашного боя. Пока будешь с ним возиться, очнется японец, а с двумя такими мастерами в одиночку не справиться.

Назад, в комнату. Там на полу, возле кровати, заряженный «кольт».

* * *

Чуть замедлив бег, Фандорин подхватил с земли револьвер. На это ушло каких-нибудь полсекунды, но белоглазый успел свернуть за угол. Снова, как давеча, возникла неуместная мысль: будто дети в салочки – то дружно бежим в одну сторону, то так же дружно обратно.

Было пять выстрелов, в барабане всего один патрон. Промахнуться нельзя.

Эраст Петрович обогнул угол и увидел, что белоглазый уже схватился рукой за дверь седьмого номера. Не целясь, коллежский асессор пустил стрелу.

Бесполезно – объект скрылся в проеме.

* * *

За дверью Ахимас вдруг споткнулся, подломилась нога и больше/не желала слушаться.

Он недоуменно глянул – сбоку из щиколотки торчал металлический штырь. Что за наваждение!

Превозмогая острую боль, кое-как преодолел ступеньки, на четвереньках пополз по полу – туда, где чернел «кольт». В то мгновение, когда пальцы сомкнулись на рифленой рукоятке, сзади ударил гром.

* * *

Есть!

Темная фигура вытянулась во весь рост. Из разжавшихся пальцев выскользнул черный револьвер.

Эраст Петрович в два прыжка пересек комнату и подхватил с пола оружие. Взвел курок, на всякий случай попятился.

Белоглазый лежал ничком. Посреди спины набухало мокрое пятно.

Сзади раздался топот, но коллежский асессор не обернулся – узнал короткие шажки Масы.

Сказал по-японски:

– Переверни его. Только осторожней, он очень опасен.

* * *

За сорок лет жизни Ахимас не разу не был ранен, очень этим гордился, но втайне страшился, что рано или поздно везение кончится. Смерти не боялся, а ранения – боли, беспомощности – да, страшился. Вдруг мука окажется невыносимой? Вдруг он утратит контроль над телом и духом, как это много раз на его глазах происходило с другими?

Больно не было. Совсем. А вот тело слушаться перестало.

Перебит позвоночник, подумал он. Граф Санта-Кроче на свой остров не попадет. Мысль была будничная, без сожаления.

Потом что-то произошло. Только что перед глазами были пыльные доски пола. Теперь вдруг оказался серый, затянутый по углам паутиной потолок.

Ахимас переместил взгляд. Над ним стоял Фандорин с револьвером в руке.

Какой нелепый у человека вид, если смотреть снизу. Именно такими нас видят собаки, червяки, букашки.

– Вы меня слышите? – спросил сыщик.

– Да, – ответил Ахимас и сам удивился, какой ровный и звучный у него голос.