Любовник смерти - Борис Акунин (2006)
-
Год:2006
-
Название:Любовник смерти
-
Автор:
-
Жанр:
-
Серия:
-
Язык:Русский
-
Страниц:129
-
Рейтинг:
-
Ваша оценка:
Героиня этого романа получила прозвище Смерть потому, что все её любимые мужчины умирают, стоит им только связать свою судьбу с ней. Её первый жених погибает, когда они направляются в церковь, а второй встречает смерть в самой церкви. Сама девушка относится к порядочной семье мещан, она умна, добра и верит в бога. Она начинает предпочитать в личной жизни только самых отъявленных бандитов и грабителей Москвы, выбирая нового после смерти очередного. Короли московского криминального мира даже придумали престижный титул «любовник Смерти», который означает, что его носитель обязательно скоро умрёт, а значит он не боится ничего. Беспризорник по имени Сенька Скориков оказывается членом банды авторитета по кличке Князь, который живёт со Смертью. Обстоятельства складываются так, что Сенька находит большой клад и неожиданно знакомится с Эрастом Фандориным, которому служит Маса. За этим сокровищем и самим Сенькой охотится тайный убийца, который никогда не оставляет свидетелей своих преступлений. Фандорин начинает расследовать целую череду убийств и скоро начинает понимать, что убийца не только ищет клад, но также хочет завоевать благосклонность красивой Смерти. В этом деле оказываются замешаны городовой Булочник, полковник Солнцев – пристав с амбициями, сам Князь, помощник Князя по прозвищу Очко и конкурент Князя на лидерство над преступным миром Москвы авторитет Упырь. Сенька и Смерть помогают Фандорину в его расследовании, чтобы выяснить правду. Вместе им удаётся подготовить ловушку и заманить туда всех подозреваемых. Только не всё идёт так гладко, как задумал Эраст Петрович.
Любовник смерти - Борис Акунин читать онлайн бесплатно полную версию книги
И само вырвалось:
– У Ташки! Подарил ей!
– Кто это – Тасъка? – спросил китаеза, которого франт назвал Масой.
– Маруха моя.
Красивый господин вздохнул:
– Я понимаю, неприятно и неприлично забирать назад у д-дамы подарок, но поймите и вы меня, Семён Скориков. Эти чётки у меня лет пятнадцать. Знаете ли, привыкаешь к вещам. К тому же с ними связано некое особенное в-воспоминание. Пойдёмте к мадемуазель Ташке.
За “мамзель” Сенька обиделся. Почём он знает, что его маруха – мамзелька? То есть, Ташка, конечно, мамзелька и есть, но ведь ничего такого про неё сказано не было. Может, она порядочная. Хотел Скорик заступиться за Ташкину честь, сказать оскорбителю грубость, но посмотрел в его спокойные голубые глаза повнимательней и грубить не стал.
– Ладно, – пробурчал, – пошли. Двинули назад по Подколокольному.
Желтомордый Маса держал прут, которым Сеньку повязали, за один конец, а второй мучитель шёл сам по себе, постукивал по булыге тросточкой.
Стыдно было Скорику, что его, будто собачонку, на поводке ведут. Увидит кто из пацанов – срамота. Поэтому старался идти поближе к китайцу, вроде как дружба у них или, может, общее дело. Тот понял Сенькино страдание: снял свой пиджачок, накинул сверху на стянутые руки. Тоже ведь человек, понятие имеет, хоть и нерусская душа.
Возле главного входа в Ероху, на углу, толпился народ. В самых дверях торчала фуражка с бляхой. Городовой! Стоял важный, строгий, никого внутрь не пускал. Сенька-то сразу понял, что за оказия – не иначе порезанных Синюхиных нашли, а в толпе говорили разное.
Один, по виду тряпичник, что ветошь по помойкам собирают, громко объяснял:
– Энто теперь вышло такое от начальства указание. Ероху закрыть и инфекцией опрыскать, потому как от ней на всю Москву бациллы.
– Чего от ней? – испугалась баба с перебитым носом.
– Бациллы. Ну, там мыша или крыса, если по-простому. А от них проистекает холера, потому что некоторые, кто в Ерохе проживает, этих бацилл с голодухи жрут, а после их с крысиного мяса пучит. Ну, начальство и прознало.
– Что вы врёте, уважаемый, только людей смущаете, – укорил тряпичника испитой человек в драном сюртучишке, не иначе из каляк, как покойник Синюхин. – Убийство там случилось. Ждут пристава со следователем.
– Ага, стали бы из-за такой малости огород городить, – не поверил тряпичник. – В “Каторге” вон нынче двоих порезали, и ничего.
Каляка голос понизил:
– Мне сосед рассказывал, там ужас что такое. Будто бы порешили детей малых, видимо-невидимо.
Вокруг заохали, закрестились, а барин, чьи бусы, навострил уши и остановился.
– Убили д-детей? – спросил он.
Каляка повернулся, увидел важного человека, картуз сдёрнул.
– Так точно-с. Сам я не лицезрел, но Иван Серафимыч из Ветошного подвала слышал, как городовой, что в участок побежал, на ходу приговаривал: “Детей не пожалели, ироды”. И ещё про выколотые глаза что-то. Сосед мой – честнейший человек, врать не станет. Раньше в акцизе служил, жертва судьбы, как и я. Вынуждены прозябать в сих ужаснейших местах по причине…
– Выколотые глаза? – перебил Сенькин поимщик и сунул каляке монетку. – Вот, держите. Ну-ка, Маса, заглянем, п-посмотрим, что там стряслось.
И пошёл прямо к двери ночлежки. Китаец потянул Скорика следом. Вот уж куда Сеньке ни за какие ковриги идти не хотелось, так это в Ветошный подвал.
– Да чего там смотреть? – заныл Сенька, упираясь. – Мало ли чего набрешут.
Но барин уже к городовому подошёл, кивнул ему – тот и не подумал такого представительного господина останавливать, только под козырёк взял.
Спустившись по ступенькам вниз, в подвал, франт задумчиво пробормотал:
– Ветошный подвал? Это, кажется, налево и потом направо.
Знал откуда-то, вот чудеса Господни. И по тёмным колидорам шёл быстро, уверенно. Очень Сенька на это удивился. Сам-то он сзади волочился и всё канючил: