Зов кукушки - Джоан Роулинг (2014)

Он дотащился до верхней площадки и, тяжело припадая на одну ногу, рухнул всем своим весом на видавший виды диван, в недрах которого, как послышалось Робин, что-то опасно треснуло. Она подумала: надо новый покупать; а потом: это уже без меня.

— Что стряслось? — повторила она.

— Ступеньки пересчитал, — ответил Страйк, не отдышавшись и не находя сил снять пальто. — Как последний придурок.

— Какие ступеньки? Что с вами случилось?

Невзирая на дикую боль, он усмехнулся при виде ее испуга, смешанного с неподдельным волнением.

— Меня не спустили с лестницы, Робин. Оступился — вот и все.

— Понятно. У вас… у вас небольшая бледность. Переломов нет? Я могу вызвать такси… наверное, вам надо к врачу.

— Не надо. У нас таблеток обезболивающих не осталось?

Она принесла ему парацетамол и стакан воды. Он проглотил таблетку, вытянул ноги, содрогнулся и спросил:

— Ну, что у нас происходит? Грэм Хардейкр никаких картинок не присылал?

— Присылал. — Робин заспешила к монитору. — Сейчас.

Щелкнув мышкой, она открыла фото лейтенанта Джонаса Агьемена.

Они молча вглядывались в лицо молодого человека неоспоримо эффектной внешности, которую не портили даже большие оттопыренные уши, унаследованные им от отца. Красно-черная с золотом форма сидела на нем как влитая. Немного асимметричная улыбка, высокие скулы, квадратный подбородок, темная, как свежезаваренный чай, бронзового оттенка кожа. В нем было то же самое беззаботное обаяние, какое отличало и Лулу Лэндри, та же неуловимая особинка, приковывающая взгляд.

— Похож на нее, — приглушенно сказала Робин.

— Да, действительно. Еще что-нибудь интересное было?

Робин тут же собралась:

— Ой да, конечно… Полчаса назад звонил Джон Бристоу, сказал, что у него никак не получается с вами связаться. Три раза звонил Тони Лэндри.

— Этого следовало ожидать. И что он сказал?

— Он был совершенно… ну, в первый раз просто хотел с вами поговорить, а когда я ответила, что вас нет, сразу бросил трубку — я даже не успела дать ему номер вашего мобильного. Во второй раз потребовал, чтобы вы немедленно ему перезвонили, и тоже бросил трубку, даже не выяснив, вернулись вы или нет. А в третий раз он был… просто… вне себя от злобы. Разорался.

— Если он вас оскорблял… — грозно нахмурился Страйк.

— Да он, в принципе, не оскорблял. Вернее, меня не оскорблял… а все больше вас.

— Так что же конкретно он говорил?

— Нес какую-то околесицу, обзывал Джона Бристоу тупым ублюдком, потом стал кричать, что Элисон как сквозь землю провалилась и будто бы это как-то связано с вами, грозился засудить вас за клевету — я ничего не поняла.

— Элисон не вышла на работу?

— Похоже, так.

— А он не сказал куда… нет, конечно нет, откуда ему знать? — закончил Страйк, обращаясь скорее к самому себе, чем к Робин.

Он посмотрел на запястье. Видимо, при падении он повредил свои дешевые часы: они показывали одиннадцать сорок пять.

— Который час?

— Без десяти пять.

— Уже?

— Да. У вас есть какие-нибудь поручения? Я могу немного задержаться.

— Нет, идите-ка вы лучше домой.

Он сказал это таким тоном, что Робин, вместо того чтобы тут же взять пальто и сумочку, приросла к месту:

— Вы ждете развития событий?

Страйк возился со своей ногой, чуть ниже колена.

— Я ничего не жду. Просто вы в последние дни и так постоянно работаете сверхурочно. Готов поспорить, Мэтью обрадуется, если вы в кои-то веки придете с работы вовремя.

Поправить протез через штанину брюк не удавалось.

— Робин, прошу вас, уходите. — Страйк поднял голову.

Она заколебалась, но все же пошла за своим тренчем и сумкой.

— Спасибо, — сказал Страйк. — До завтра.