Поллианна - Элинор Портер (2015)

Было время, когда Ненси невероятно обрадовалась бы такому удобному случаю взглянуть на «дом Тайны» и его хозяина. Но теперь у нее было слишком тяжело на сердце, чтобы она могла радоваться этому поручению. Она едва взглянула на окружавшую ее обстановку в те несколько минут, которые провела в одной из комнат, ожидая появления хозяина дома.

— Я Ненси, сэр, — сказала она почтительно в ответ на его чуть удивленный вопросительный взгляд, когда он вошел в комнату. — Мисс Харрингтон послала меня сообщить вам о… о Поллианне.

— Ну?

Несмотря на краткость этого вопроса, Ненси ясно почувствовала тревогу, скрытую за этим отрывистым «ну?».

— Плохо, мистер Пендлетон, — выговорила она с трудом.

— Ты хочешь сказать… — Он запнулся, и Ненси печально склонила голову.

— Да, сэр. Доктор сказал, что она не сможет ходить… никогда.

На минуту в комнате воцарилась мертвая тишина, потом мужчина заговорил, голос его дрожал от волнения:

— Бедная девочка! Бедная девочка!..

Ненси взглянула на него, но тут же опустила глаза. Она и не предполагала, что раздражительный, сердитый и суровый Джон Пендлетон может так выглядеть. В следующее мгновение он заговорил опять, очень тихо, тем же дрожащим голосом:

— Это так жестоко… никогда больше не танцевать в солнечном свете! Бедная моя радужная девочка!

Опять последовало молчание. Потом неожиданно мистер Пендлетон спросил:

— Сама она, конечно, еще ни о чем не знает?

— Ох, знает, сэр, — зарыдала Ненси, — и от этого еще тяжелее. Она узнала! Прах его возьми, этого кота! Прошу прощения, так уж у меня вырвалось, — извинилась она торопливо. — Просто кот толкнул дверь, и Поллианна услышала, что они говорили. Так она и узнала…

— Бедная девочка! — опять вздохнул мужчина.

— Да, сэр. Ничего другого вы бы и не сказали, если б ее увидели, — продолжала Ненси сквозь слезы. — Я видела ее только два раза с тех пор, как она об этом узнала, и оба раза у меня прямо сердце разрывалось на нее глядя. Она еще не притерпелась к этому горю и все время думает только о том, чего она не сможет делать… теперь! И еще горюет о том, что не сможет теперь радоваться… Но, может быть, вы не знаете о ее игре, — добавила Ненси извиняющимся тоном.

— Об игре «в радость»? — спросил мужчина. — О, да, она говорила мне об этом.

— А, говорила! Да я думаю, она об этом почти всем рассказала. Но, понимаете, теперь она сама не может играть в нее, и это ее мучает. Она говорит, что не может найти ничего — ну, ничего! — радостного в том, что она не сможет больше ходить.

— Да с чего бы ей радоваться? — возразил мужчина почти грубо.

Ненси смущенно переступила с ноги на ногу.

— Такое же чувство и у меня было, пока мне не пришло голову, что ей было бы легче, если бы она смогла найти что-нибудь, чему радоваться, понимаете? И я попыталась ей напомнить.

— Напомнить? О чем? — В голосе Джона Пендлетона по-прежнему звучали гнев и досада.

— О том, как она советовала другим играть в эту игру — миссис Сноу и остальным — и что она им говорила. Но бедный мой ягненочек только плачет и говорит, что почему-то это не то же самое… Она говорит, что легко советовать неизлечимому калеке, как ему радоваться, но совсем другое дело, если ты сам такой калека и хочешь этим советом воспользоваться. Она говорит, что повторяет и повторяет себе, как она рада, что другие не такие, как она теперь, но что каждый раз, когда это говорит, думает только о том, что никогда больше не сможет ходить.

Ненси умолкла, но Джон Пендлетон не заговорил. Он сел и закрыл глаза рукой.

— Тогда я попыталась напомнить ей, как она прежде всегда твердила, что чем труднее, тем интереснее играть, — глухо продолжила Ненси. — Но она говорит, что это тоже оказывается по-другому, когда действительно трудно… Ну, мне пора, сэр…

У двери она нерешительно задержалась, обернулась и спросила робко: