Солдат - Виктор Михайлович Мишин (2017)

Тишина. Волшебные ощущения. Просто лежу с закрытыми глазами, нет, не желаю их открывать, пошло все… Полумрак, свет от горящей коптилки, сделанной из гильзы сорокапятимиллиметрового снаряда, немного освещает подвальное помещение.

«О, да это же КП ротного, а сам он где?» – Поворачиваю голову, там, в углу за ширмой, сейчас откинутой, спит за столом политрук, положив голову на руки. Больше никого не вижу.

«Как же тихо-то! Что, война кончилась?» – слышу шаги и поворачиваю голову в другую сторону, там где-то вход в это помещение.

– Очухался? – слышу голос ротного, но пока не могу разглядеть.

– Ага, – хрипло отвечаю. Где это я так голос сорвать успел?

– Сейчас сестру позову, тебя обработать надо, не стали трогать, пока спал, только рванье сняли, – ротный просто сама вежливость.

– Остальных обработали? – спрашиваю, хотя и начинаю соображать, что наверняка уже все сделали. Просто чувствую, что прошло прилично времени.

– Да, у тебя вроде серьезного ничего, просто много, а с ранениями сразу на осмотр погнали.

– Сколько я тут отдыхаю уже? – поднимаюсь и сажусь на кровати. Блин, да какая кровать, просто сетка, без спинок, на кирпичах стоит.

– Почти сутки в отрубе, даже не шелохнулся, пока спал, – ротный вышел и попросил позвать сестру.

– То-то чую, что затекло все, даже язык не ворочается, – увидев в руках капитана флягу, тяну руки. Обращаю внимание на пальцы, черт, не приснилось все же, тремор появился, хоть и слабый.

– Глотни-ка вот этого сначала, потом воды напьешься, – ротный протянул свою фляжку и, подождав, пока я сделаю пару глотков, подал другую.

– Фу-х-х, – выдыхаю, – ты меня вчера этим же напичкал?

– Ага, тебя и срубило с устатку сразу. Просто сидел и… упал.

– Бывает, – многозначительно киваю я. – Чего на улице? А то как-то тихо. – Только сейчас замечаю, что у комроты голова под шапкой замотана.

– Так ночь почти, фрицы сегодня вообще здесь не лезли, хорошо получили. По словам комдива, мы вчера чуть не два батальона у них перемололи.

– А они у нас? – робко спрашиваю я.

– Нет батальона. Два взвода, чуть больше. Из командиров только я, политрук, ты и еще пара сержантов, хотя я бы вас всех минимум в капитаны произвел.

– Перестань, Саша. Как закончилось-то? И что с головой?

– А-а, царапина. А закончилось… – задумался на секунду ротный, – да как рванули «твой» домик, сразу как отрезало. Танкисты на последнем КВ покружили чуток и вернулись к себе. Тринадцать танков и два самохода сожгли, не без нашей помощи. Немцы сейчас возле железки сидят, тоже раны зализывают.

– Ясно, какие приказания будут? – спросил я.

– Комдив приказал отдыхать. Как разгребут с прорывом у сто второй, так определятся, кого и куда нужно «влить». Но там, я думаю, нескоро, пару дней нам отдышаться дадут. На сто второй высоте и на территориях заводов сейчас такая же жара, за месяц вторую дивизию укладывают, наверное.

– Там хлеще! У нас хоть развалины и подвалы есть, а высота как коленка. – Опускаю голову и смотрю в пол, черт, накрыло слегка. – И в цехах, наверное, черт ногу сломит, тоже не сахар.

Появилась санитарка. Странно, не Маша. Комроты проследил за моим взглядом, вдруг сказал:

– Убило ее. Шальная, прямо в грудь, не мучилась, – ротный тоже хлебнул из своей фляжки.

Молчу. Женщина лет сорока споро делает свое дело. Пока обрабатывала мои ссадины, порезы, ушибы и прочее, включая сорванный с указательного пальца на левой руке ноготь. Увидел, сразу заболело.

– Сынок, потерпишь? Надо палец промывать, а то нагноится, – по мне так проще отрубить.

– Дайте тряпку, – взяв из рук санитарки маленький кусочек серой, застиранной тряпицы, встал и, пошатываясь, вышел из подвала. На улице опять было темно. Встав к ближайшему углу, пописал на тряпочку и вернулся в подвал.

– Привязывайте прямо так, – я положил смоченную тряпочку на место, где раньше был ноготь, и выставил палец вперед.