Телохранитель - Игорь Валериев (2019)

– Тимоха, поддай из другого ковша кваском, – попросил меня расслабленным голосом дядька Игнат.

Клубы пара и пары с запахом хлеба и мёда заполнили баню. Чувствуя, что уши начинают скручиваться в трубочку, а волосы потрескивать, уселся прямо на пол.

– Ох, хорошо. Благодать какая! – раздалось с полка.

Я между тем начал тереть кожу, скатывая с неё грязь колбасками. Как же хорошо! Действительно благодать!

– Тимоха, подай ковш с холодной водой, – попросил меня дядька Игнат.

Я подал казаку ковш с водой, который он, сняв подобие шляпы, вылил себе на голову. Подав мне назад ковш, шляпу и веник, дядька Игнат произнёс:

– Бери колпак, рукавицы вон на лавке лежат. Попробуй в два веника пройтись.

Надев колпак на голову, рукавицы, макнул поданный веник в деревянную шайку, где лежал, распариваясь, еще один.

Что ж, начнем священнодействие. Попариться в прошлой жизни я очень любил. У Селевёрстовых банная суббота также была в почёте. Но там мне с Ромкой доставались обычно остатки пара.

Встав перед полком, начал легонько навевать вениками на дядьку Игната горячий воздух, чуть-чуть касаясь ими тела казака. Прогнав несколько раз волну горячего воздуха от спины к пяткам и обратно, под охи и вздохи дядьки, положил ему один веник на спину и ударил вторым.

– Ох, Тимоха, хорошо-то как. Давай ещё!

Я вошёл во вкус. Усилил удары веником, потом перешёл на удары двумя вениками, прижимая горячий воздух к телу дядьки Игната, растирая его. В общем, пошла настоящая банная утеха!

Подбавив парку и окунув веники в шайку, заставил казака перевернуться на спину и продолжил веселье.

– Всё, дядька Игнат, не могу больше!

Бросив веники в шайку, стянув с головы колпак, а с рук рукавицы, положил их на лавку и выскочил в предбанник. Усевшись на лавку, стал жадно глотать прохладный воздух.

Через несколько секунд мимо меня пронёсся красный как рак, распаренный дядька Игнат, ухая и постанывая. Прошли мгновенья, и раздался громкий бултых и довольное упоминание Бога, его матери и ещё какой-то матери.

«Да… Только русский человек, входя в нирвану, может одновременно молиться и материться», – подумал я, выглядывая наружу из предбанника.

Дядька Игнат лежал на мелководье в Ангаре, хлопая по воде руками и бултыхая ногами, наслаждаясь прохладой воды. Я прикрыл дверь и снова уселся на лавку, блаженствуя и чувствуя, как бешеный стук сердца стал потихоньку приходить в норму.

Через пару минут в предбанник ввалился мой арендодатель койко-места и, разбрасывая холодные брызги, шлепнулся на лавку рядом со мной.

– Ну, Тимоха, спаси тя Бог! Уважил – давно так не парился. Ну да я тебя не хуже испарю.

– Дядька Игнат, я после ранения ещё не полностью оправился. Так что пожалей меня, – улыбаясь, ответил я.

– Так, Тимофей, может, и не надо больше? – озабоченно спросил казак, выжимая бороду.

– Нет, чуток ещё можно, – ответил я.

– Тогда уже лучше ты сам, – дядька внимательно посмотрел на мой свежий шрам на груди, который стал красно-синего цвета. – А то как бы хуже не было. И я, дурак, не подумал.

Несмотря на опасения, второй заход в баню закончился тем, что дядька Игнат всё-таки отходил меня вениками, после чего я минуты три лежал в прохладных водах Ангары, получая немыслимое удовольствие.

Потом был ещё один заход хозяина бани, который я пропустил, его наслаждение паром и водными процедурами. После этого мы помылись, замочили грязное белье и распаренные во всём чистом вернулись в избу.

В избе нас дожидался самовар, который ещё не успел полностью остыть, и на его разогрев с помощью заранее заготовленных лучин, ушло немного времени. Хороший чай после бани, что может быть лучше! Поставив на стол принесённый с улицы пыхтящий самовар, дядька Игнат добавил к нему тарелку с оладьями, плошку с мёдом, заварной чайник в грелке-накидке и чашки с блюдцами.