Башня Ласточки - Анджей Сапковский (2007)

— Это южный конец, — сказал Бонарт. — Если чаровник не испоганил дела и не напутал, то магическая башня лежит на северном конце. Гляди за следом, Бореас. Если потеряем след, озеро отгородит нас от нее.

— Следы четкие! — крикнул снизу Бореас Мун. — И свежие. Ведут к озеру!

— Вперед! — Скеллен сдержал сторонящегося крутизны сивку. — Вниз.

Спустились по склону, осторожно, сдерживая фыркающих лошадей. Продрались сквозь черные, голые, обледеневшие кусты, закрывающие доступ к берегу.

Гнедой Бонарта мягко ступил на лед, с хрустом ломая торчащие словно из стеклянной плиты сухие камышины. Лед затрещал, из-под копыт разбежались звездочкой длинные стрелки трещин.

— Назад! — Бонарт натянул поводья, завернул храпящего коня к берегу. — С коней! Лед тонкий.

— Только у берега, в камышах, — оценил Дакре Силифант, ударив по ледяной скорлупе каблуком. — Но даже и здесь дюйма полтора. Удержит лошадей запросто, бояться нечего…

Его слова заглушила ругань Скеллена. Лошадь заржала, просела на зад, ноги под ней разъехались. Скеллен ударил лошадь шпорами, выругался снова, на этот раз ругательству вторил хруст ломающегося льда. Сивка заколотил передними копытами, задние, увязшие, дергались в пробоине, круша лед и взбивая в пену вырывающуюся из-под него темную воду. Филин спрыгнул с седла, дернул за поводья, но поскользнулся и свалился всем телом, чудом не попав под копыта собственного коня. Два геммерийца, тоже спешившиеся, помогли ему подняться. Оль Харшейм и Берт Бригден выволокли ржущего сивку на берег.

— С коней, парни, — повторил Бонарт, уставившись в туман, затягивающий озеро. — Незачем рисковать. Догоним девку пёхом. Она тоже слезла, тоже идет пешком.

— Истинная правда, — подтвердил Бореас Мун, указывая на озеро. — Это видать.

Только у самого берега, под крышей еловых ветвей, ледяная скорлупа была гладкой и полупрозрачной, как темное бутылочное стекло, под ней был виден камыш и побуревшие водоросли. Дальше, на плесе, лед покрывал тоненький слой влажного снега. А на снегу, докуда позволял видеть туман, темнели следы ног.

— Возьмем! — запальчиво крикнул Риенс, закидывая вожжи на сук. — Не такая уж она хитрая, как казалось! Пошла по льду, серединой озера. Если б выбрала один из берегов или лес, нелегко было бы догнать!

— Серединой озера… — задумчиво повторил Бонарт. — Именно серединой озера ведет самая короткая и самая прямая дорога к той якобы магической башне, о которой говорил Вильгефорц. Она об этом знает. Мун, на сколько она опережает нас?

Бореас, который уже был на озере, низко наклонился над следом сапога. Присмотрелся.

— Не больше чем на полчаса. Теплеет, а след не размытый, каждый гвоздь в каблуке видать.

— Озеро, — буркнул Бонарт, напрасно пытаясь пробить взглядом туман, — тянется к северу больше чем на пять миль. Так говорил Вильгефорц. Если у девчонки полчаса перевеса, значит, она в какой-нибудь полумиле перед нами.

— На скользком льду? — покрутил головой Мун. — И того нет. Шесть-семь стае, не больше.

— Тем лучше. Вперед!

— Вперед, — повторил Филин. — На лед, и вперед, быстро!

Они шли, тяжело дыша. Близость жертвы взбадривала, возбуждала, наполняла эйфорией словно наркотик.

— Не уйдет!

— Только б след не потерять…

— И только б она нас не объегорила в тумане… Бело, как в молоке… В двадцати шагах не видать, мать ее…

— Шевелите лаптями, — буркнул Риенс. — Быстрей, быстрей! Пока снежок на льду, идем по следам…

— Следы совсем свежие, — неожиданно забормотал Бореас Мун, останавливаясь и наклоняясь. — Свеженькие… Каждый гвоздь оттиснулся… Она перед нами… Совсем близко! Почему ж мы ее не видим?!

— И почему не слышим?! — задумался Оль Харшейм. — Наши шаги по льду дуднят, снег поскрипывает! Так почему ж ее-то не слышно?

— Потому что болтаете много, — резко отрезал Риенс. — Дальше, марш!

Бореас Мун стащил шапку, утер вспотевший лоб.