Тайна Лидии - Финн Сеттерхольм (2004)

Иногда Лидия видела родителей Хуана и Марко: они проходили мимо ее дома во время воскресной прогулки. Папа был очень загорелым, серьезным и всегда носил очки от солнца. У низенькой и пухлой мамы были красные губы и длинные черные ресницы. Она обычно приветствовала Лидию кивком и улыбкой. Лидия кивала в ответ и жалела, что не знает испанского.

Смеркалось. Солнце, лучи которого золотили желтую стену в комнате Лидии, закатилось за лес. Она сидела в глубокой задумчивости. Четырнадцатое сентября – эту дату она запомнит надолго. В этот день все и началось.

Ночью Лидия проснулась от собственного крика. Ей снилось, что она лезет на необычайно высокое дерево, на верхушке которого качается птичье гнездо. Забравшись в него, Лидия увидела горку золотых монет, но стоило ей взять несколько штук в руку, как они превратились в перья. Тут она обнаружила, что и руки целиком покрылись перьями. Тогда Лидия стала лезть вниз по стволу, но пошел такой сильный дождь, что ее буквально смыло с дерева. В эту секунду она и проснулась. Блокнот! Она забыла свой блокнот на скамейке в парке! Не может быть! Это все из-за птицы. Уж что-что, а свои рисовальные принадлежности Лидия никогда нигде не забывала. Завтра альбом надо забрать, если никто его не взял. Хотя кто мог бы его взять? Ведь скамейка в парке – тайное место, и больше туда никто не ходит.

Блокнот Лидии

Когда папа Лидии завтракал, на столе всегда было одно и то же: поджаренный хлеб, сыр с очень резким запахом и газета, которую папа не спеша просматривал, прихлебывая кофе.

У папы были каштановые волосы и прямой нос. Он носил очки, но иногда снимал их, чтобы потереть глаза костяшками пальцев.

Лидия сидела напротив и пила чай. Время от времени папа задавал какой-нибудь вопрос и, якобы выслушав ответ, задумчиво кивал и говорил, что Лидия, скорее всего, совершенно права. Так было всегда: даже если Лидия отвечала какую-то ерунду, папа кивал и соглашался.

– Да, конечно, именно так. Устами младенца глаголет истина.

Но когда Лидия всерьез принималась что-нибудь рассказывать, папа мог перебить ее на полуслове:

– Послушай-ка, что тут написали! Пятьдесят восемь отделений почтовой связи будут закрыты за ненадобностью. А вот на интернет-сообщение выделено двадцать миллиардов крон. Что скажешь?

Уроки тянулись один за другим. Лидия рисовала завитушки в тетради по математике, в тетради по шведскому, на обложке учебника по истории. Где-то далеко, будто на другом конце длинного тоннеля, раздавался голос учителя. За окном светило яркое солнце, и полоска света, проникшая в зазор между шторами, тянулась до самой парты Лидии, словно указывая на нее. Выйдя на перемене во двор, Лидия вдохнула полной грудью, жадно глотая прозрачный осенний воздух. Голуби искали хлебные крошки, высоко в небе кружили чайки. Сизые голуби, белые чайки. Но Лидия думала только о черной птице.

– Лидия, ты что, оглохла? Ты не здесь?

Перед ней стояла рассерженная Линн.

– Ты почему вчера не позвонила?

– Ой, у меня такое приключилось! Вечером позвоню и все расскажу.

Наконец уроки закончились. Лидия едва ли не первой выбежала из школы, но никак не могла найти ключ от велосипедного замка. Когда она, обыскав все карманы, наконец нашла его, все уже разъехались. В парке тоже было малолюдно. Солнце пригревало, но дул прохладный ветер. Поднявшись по склону холма, Лидия вышла на любимую полянку и увидела свой блокнот. Сев на скамейку, согретую солнцем, она нежно погладила обложку. Все было как всегда: шелестела листва, щебетали птицы, жужжали пчелы. Трудно было поверить, что в этом тихом месте вчера случилось нечто необыкновенное.