Триумфальная арка - Эрих Ремарк (1946)

Роланда в своем обычном черном платье стояла за стойкой бара, холодная и наблюдательная. Оглушительно играла пианола. Ее звуки глухо ударялись о стены, расписанные в египетском стиле.

— Роланда, — позвал Равик.

Она обернулась.

— Равик! Давненько тебя не было! Хорошо, что ТЫ пришел.

— А что такое?

Он стоял рядом с ней у стойки и оглядывал почти пустой зал. Последние гости сонно клевали носом за столиками.

— Я заканчиваю тут свои дела, — ответила Роланда. — Через неделю уезжаю.

— Навсегда?

Она утвердительно кивнула и достала из-за выреза платья телеграмму.

— Вот посмотри.

Равик прочел ее и вернул Роланде.

— Твоя тетка умерла?

— Да. Возвращаюсь домой. Мадам уже предупреждена. Она страшно злится, но в общем все понимает. Меня заменит Жанетта. Ввожу ее в курс дела. — Роланда рассмеялась. — Бедная мадам! В этом году ей так хотелось с шиком пожить в Канне. На ее вилле уже полно гостей, ведь в прошлом году она стала графиней. Вышла замуж за какого-то захудалого аристократа из Тулузы. Платит ему пять тысяч франков в месяц, лишь бы он не вылезал из провинции… А теперь она не сможет уехать отсюда.

— Ты откроешь собственное кафе?

— Да. Ношусь целыми днями по городу и заказываю все, что нужно. В Париже покупки обходятся дешевле. Уже купила кретон для портьер. Нравится тебе расцветка?

Она извлекла из выреза платья смятый клочок материи. Цветы на желтом фоне.

— Чудесно, — сказал Равик.

— Купила со скидкой в семьдесят процентов. Прошлогодняя заваль. — Ее глаза излучали тепло и нежность. — На одном кретоне и сэкономила триста семьдесят франков. Разве плохо?

— Великолепно. Ты выйдешь замуж?

— Сразу же.

— Зачем так торопиться? Почему не подождать еще немного и не сделать все, что наметила?

Роланда рассмеялась.

— Ты ничего в этом не смыслишь, Равик. Без мужчины дело не пойдет. Какое может быть кафе без мужчины?

Она встала, крепкая, спокойная, уверенная в себе. Она обдумала все. Какое может быть кафе без мужчины?

— Не торопись переводить деньги на его имя, — сказал Равик. — Подожди, пока все не наладится.

Она опять рассмеялась.

— И не подумаю ждать. Мы разумные люди и нужны друг другу для ведения дела. Мужчина — не мужчина, если деньгами распоряжается его жена. Какой-нибудь сопляк мне ни к чему. Я хочу уважать своего мужа. А это невозможно, если он каждую минуту будет приходить ко мне и выпрашивать деньги. Неужели ты не понимаешь?

— Понимаю, — сказал Равик, хотя никак не мог этого понять.

— Вот и хорошо! — Она удовлетворенно кивнула головой. — Хочешь выпить?

— Нет. Мне надо идти. Я случайно проходил мимо и зашел просто так. Завтра с утра я должен работать.

Она удивленно взглянула на него.

— Ты совершенно трезв. Хочешь девушку?

— Нет.

Легким движением руки Роланда приказала двум девицам подойти к посетителю, заснувшему на диване. Лишь очень немногие девушки сидели на мягких пуфиках, расставленных в два ряда посредине зала. Остальные предавались необузданному веселью, катаясь на гладком паркете коридора. Одна присела на корточки, а две другие мчались вприпрыжку, волоча ее за собой. Развевались волосы, тряслись груди, белели плечи, взвивались короткие шелковые юбки. Девушки визжали от удовольствия. Казалось, «Озирис» преобразился в некую Аркадию — обитель классической невинности.

— Ничего не поделаешь, лето! — заметила Роланда. — Приходится смотреть сквозь пальцы. — Она взглянула на него. — В четверг мой прощальный вечер. Мадам дает обед в мою честь. Придешь?

— В четверг?

— Да.

В четверг, подумал Равик. Через семь дней. Семь дней, семь лет. Четверг… Тогда все уже останется позади. Четверг… Можно ли загадывать так далеко?

— Конечно, приду, — сказал он. — Где вы собираетесь?

— Здесь. В шесть часов.

— Хорошо. Непременно приду. Спокойной ночи, Роланда.