Мазепа - Байрон Джордж Гордон (1981)

И тек расплавленный свинец

Дождем с обуглившихся крыш!

Нет, — месть мою не отвратишь!

Не чаяли они, гоня

Молниеногого коня

Со мной на гибель, что опять,

С десятком тысяч скакунов,

Вернусь я — графу честь воздать,

Раз он пажей катать готов!

Он славно пошутил со мной,

Связав со взмыленным конем;

Ему я шуткою двойной

Недурно отплатил потом:

Всему приходит свой черед,

И тот, кто миг подстережет,

Возьмет свое. Где в мире путь,

Которым можно ускользнуть,

Коль недруг жаждет счеты свесть

И в сердце клад лелеет — месть?

XI

«Вперед, вперед — мой конь и я

На крыльях ветра! След жилья

Исчез. А конь все мчался мой,

Как в небе сполох огневой,

Когда мороз, и ночь ясна,

Сияньем северным полна.

Ни городов, ни сел, — простор

Равнины дикой, темный лес

Каймой, да на краю небес

Порой, на смутном гребне гор,

Стан башни: от татар они

Хранили степь в былые дни,

И все. Пустыня. Год назад

Турецкий тут прошел отряд,

А где спаги оставил след,[9]

Травы в лугах кровавых нет.

Был сер и дымен небосвод;

Унылый ветр стонал порой,

И с ним бы стон сливался мой,

Но мчались мы — вперед, вперед

И глох мой вздох с моей мольбой.

Лил ливнем хладный пот с меня

На гриву буйную коня,

И, в ярости и страхе, тот,

Храпя, все длил безумный лет.

Порой казалось мне, что он

Скок замедляет, изнурен;

Но нет, — нетрудной ношей был

Мой легкий стан для ярых сил;

Я шпорою скорей служил:

Лишь дернусь, боли не стерпев

В руках затекших, — страх и гнев

Коню удваивают пыл;

Я слабо крикнул, — сгоряча

Рванулся он, как от бича:

Дрожа при каждом звуке, он

За трубный рев мой принял стон.

Ремень мне кожу перетер

Меж тем, и кровь текла по нем,

И в горле сдавленном моем

Пылала жажда, как костер.

XII

«Мы в дикий лес влетели; он

Шел без конца, со всех сторон;

Пред строем вековых стволов

Сильнейших бурь бессилен рев,

Что, из Сибири налетев,

Здесь листья лишь дерут с дерев.

Он впроредь рос, а ширь полян

Покрыл кустов зеленый стан,

Чья, пышная весной, листва

С туманом осени — мертва

И падает к ногам дерев,

Суха, безжизненно зардев,

Как кровь на мертвецах, что в ряд

Непогребенные лежат,

И ночь дыханьем ледяным

Так заморозит лица им,

Что даже вороны подчас

Не выклюют зальдевших глаз…

То дикий был подлесок. Вкруг

Там мощный дуб вставал, там бук,

Там грубая сосна; но ствол

Не, льнул к стволу, не то б нашел

Я рок иной; путь уступал

Кустарник нам и не терзал

Мне тела. Жить еще я мог:

Стянул мне раны холодок,

И не давал упасть ремень;

В кустах мы мчались целый день,

Как вихрь; я слышал волчий вой