Четыре жизни Хелен Ламберт - Констанс Сэйерс (2020)

Почему? Я задавалась этим вопросом тысячу раз. Думаю, в распаде нашего брака я винила галерею больше, чем Сару или проблемы бесплодия. Открытие музея и поддержание его на плаву на протяжении многих лет стали для нас с Роджером камнем преткновения. Я была против переноса галереи на новое место и призывала Роджера оставить коллекцию в первоначальном здании. Роджер, со своей стороны, считал старые залы слишком маленькими для демонстрации своих «шедевров». Он утверждал, что ему пора «отвергнуть ностальгию». Вскоре он стал одержим идеей большого чистого музея, просто грезил о диссонансе старых картин и нового выставочного пространства. Но когда понял, что я эту затею не одобряю, перестал разговаривать со мной о переезде и показывать чертежи. Сара, с другой стороны, посчитала переезд на Мэйн-авеню блестящей идеей. Ее имя стало все чаще вкрадываться в наши разговоры. Ей нравилась отведенная под строительство земля, план здания, мрамор. А вскоре она уже сопровождала моего мужа на суперважных церемониях вроде закладки первого камня или обхода стройки с каской на голове.

– Этот музей стоил мне брака, – крикнула я вслед Люку. – Он похож на женщину. – Я остановилась, обдумала собственное признание. – А там уже и настоящая женщина нагрянула.

– Держу пари, настоящая задела сильнее? – Варнер продолжал идти, петляя по комнатам.

– Вот кретин, – пробормотала я под нос, но поспешила за ним.

– Сделаю вид, что ничего не слышал, – отозвался Варнер.

Настоящей жемчужиной Роджера стала недавно завершенная инсталляция Огюста Маршана. Это была самая большая коллекция его картин в мире, включая родную страну художника – Францию. В те годы, когда мы познакомились, Роджер лихорадочно собирал его полотна. Он начал коллекцию со времен, когда работы Маршана хранились лишь в музеях второго уровня и их можно было купить за гроши. Роджер видел в рабской преданности Маршана обнаженной женщине нечто такое, чего я никогда не замечала. Его работы отличала почти фотографическая точность, но они были настолько отполированы, что лишались какой-либо сексуальности. Черт, мы стояли перед этими сияющими обнаженными нимфами тысячи раз, но я все равно находила стулья от Eames более привлекательными. Обнаженных нимф и женщин с фермы как будто вырезали из камня и перенесли прямо на холст, окутав приглушенными тонами красного, зеленого и синего. Когда импрессионисты, такие как Мане, Матисс и Дега, начали рисовать проституток и алкоголиков, впервые показав настоящий Париж, техника Маршана стала выглядеть еще более устаревшей. Один особенно суровый конкурент высказался, что картины Маршана «так же актуальны, как драпировки». Конечно, тот факт, что Маршан в последние годы жизни зарабатывал на жизнь созданием искусных салонов для богатых покровителей, выставил его в дурном свете среди современников. Будучи редким художником, который разбогател при жизни, Маршан не удостоился хвалебных од в учебниках по истории. И Роджер, пользуясь моментом, выкупил его работы за гроши.

Я всегда скептически относилась к ценности этих картин. Огромные массивные рамы напоминали дешевые произведения искусства в холлах отелей. Внизу, в запертом хранилище, покоились мольберты, краски и кисти Маршана – все, что было продано внучкой художника, очень нуждавшейся в деньгах. Роджер, в свою очередь, стал тем, кто при любой возможности терпеливо скупал и скупал все, что имело отношение к Маршану.