Четыре жизни Хелен Ламберт - Констанс Сэйерс (2020)

– Это естественный цвет, – объяснила Нора. – Краску для волос достать все труднее.

– О, это верно, – согласилась Лиллибет. – Через два дня я отплываю в Штаты и надеюсь, что нас не потопят. – Женщина уставилась на Нору так, словно пыталась разглядеть каждую морщинку и каждую пору на ее лице. – Нора Уилер, что с вами случилось?

– О, Лиллибет… это долгая история. Меня спасли от очень плохого человека.

– Говорят, вы убили Билли. Я не верю в эту чушь.

– Нет, – заверила Нора. – Я не стреляла в Билли. – Свое утверждение она считала справедливым. Пусть здесь было замешано проклятие, но на спусковой крючок она не нажимала. Это сделал Клинт.

Клерк, похлопав Нору по плечу, сообщил, что перевод Эмиля Золя, который она искала, отсутствует. Нора улыбнулась и спросила, когда его можно ждать. Клерк поднял палец, чтобы проверить. Вернувшись к Лиллибет, Нора обнаружила, что бровь подруги приподнята.

– Вы очень хорошо владеете французским, – заметила та.

– Что ж, я живу здесь, – призналась Нора. – Париж прекрасен, как вы и говорили.

– Да, но у вас совсем нет американского акцента, – изумлялась женщина. – Как странно.

Нора знала, что должна была найти хоть какое-то объяснение, но как объяснить, что на самом деле она француженка из Шаллана, которая спрыгнула с моста Пон-Неф в конце прошлого века? Она не могла рассказать, что иногда, посещая Лувр, садилась перед картинами Огюста Маршана, чтобы посмотреть на саму себя – молодую девушку, которая позировала художнику почти сорок пять лет назад. Лиллибет вряд ли приняла бы правду, поскольку та казалась слишком безумной.

Подняв воротник плаща, Нора обеспокоилась тем, что Лиллибет привлекала к ней внимание. Страх быть найденной возник интуитивно. Внезапно она почувствовала покалывание, как тогда, когда начала играть на пианино в Беверли-Хиллз. Оно началось на кончике языка и разлилось по всему телу. Вспомнив Пон-Неф, когда какой-то мужчина пытался помочь Джульетте, Нора поняла, что будет дальше. Ее рот начал говорить слова, которые ей не принадлежали:

– Лиллибет. Вы никому не расскажете, что видели меня. Вы поняли? – Это была просьба, даже мольба, но Нора заметила странный эффект, который произвели ее слова.

Стоя на табурете, она тянулась за изданием «Собрание сочинений Шекспира». Лиллибет моргнула и склонила голову.

– Что?

– Вы забудете, что видели меня, – заявила Нора. – Ради вашего же блага. – Она думала о Клинте. Если Лиллибет начнет болтать всем подряд, что видела Нору живой, и Клинт об этом прознает, то ни девушка, ни Лиллибет не будут в безопасности. – Вы поняли, Лиллибет?

Лиллибет смотрела невыразительно, быстро моргая.

– Лиллибет?

Женщина, казалось, пошатнулась, и Нора потянулась, чтобы ее поймать.

– Простите, – прошептала Лиллибет. – Кажется, у меня кружится голова.

Она улыбнулась Норе, но это была странная улыбка – без прошлого, без признания.

– Вы, кажется, спасли меня, моя дорогая. Не могли бы вы найти стул? Мне нужно ненадолго присесть. Меня как будто пыльным мешком ударили.

– Так и есть, – согласилась Нора, проводя женщину к свободному креслу в секции французской драмы.

Лиллибет посмотрела на Нору и похлопала ее по руке.

– Спасибо, дорогая, – поблагодарила она. – Посижу здесь минутку. Вы уходите? – Она указала на пальто Норы.

– Да. – Нора попятилась от Лиллибет. – С вами все будет в порядке?

– О да. – Женщина улыбнулась. – Как вас зовут, милая?

Без колебаний Нора ответила:

– Джульетта.

– Прекрасное имя, – сказала Лиллибет. – Шекспировское.

– Да, верно, – согласилась Нора. Она повернулась и оглянулась. – Прощайте, Лиллибет.

– До свидания, Джульетта.