Основной компонент - Александр Пономарев (2021)

Зная из состоявшейся в далеком будущем экскурсии, где находится кабинет Шелленберга, я прошел по коридору с рядами однотипных дверей до лестничной клетки. Под ногами тихо поскрипывал деревянный пол. На светло-серых оштукатуренных стенах мягко теплились двурогие бра с матовыми чашами плафонов, под потолком сияли круглые светильники.

Под пристальным взглядом взирающего с портретов Гитлера, я поднялся на четвертый этаж и снова пошел по коридору. На этот раз к статуе орла. Бронзовая птица как будто обнимала распростертыми крыльями воткнутые в установленные под углом друг к другу никелированные гнезда красные полотнища с черным пауком свастики внутри белого круга.

В десяти метрах от расположенных в конце длинного коридора государственных символов, спиной к двери из мореного дуба с позолоченной табличкой SS-Brigadefuhrer W. Schellenberg[4], дежурил ариец. Вид стоящего навытяжку охранника вселил в меня уверенность. Вряд ли караульный будет нести службу перед пустым помещением.

Дверь одного из кабинетов отворилась, и в коридор вышли трое эсэсовцев в идеально отглаженной черной форме с красной повязкой на левом рукаве и сдвоенной руной «зиг» в правой петлице. Двое тащили под мышками серые картонные папки с торчащими по бокам белыми уголками документов, а третий, он шел между ними, в левой руке нес свернутую в рулон карту. Нацисты о чем-то тихо беседовали. Проходя мимо меня, эсэсовцы согнули правую руку. Я ответил им тем же и направился к застывшему, как истукан, немцу.

И снова удостоверение помогло преодолеть преграду. Страж отсалютовал, прищелкнув каблуками, и сдвинулся на шаг в сторону. Вскинув руку в ответном приветствии, я вошел в просторный кабинет с трехстворчатым окном в полстены, паркетным полом и друзой хрустальной люстры под высоким потолком.

Напротив двери, спиной к прикрытому прозрачными занавесками окну, за широким, заваленным бумагами столом сидел бригадефюрер и делал короткие записи в лежащем перед ним документе. Справа от него блестели стеклянными дверцами два шкафа с картонными папками на полках. Между ними на постаменте белел гипсовый бюст Гитлера. Слева красовалась карта мира во всю стену. Материки, крупные острова, моря и океаны были густо утыканы флажками со свастикой. С десяток красных треугольников торчали даже на белом поле Антарктиды. Вкусно пахло кофе.

Услышав тихий скрип двери, Шелленберг перестал писать, поднял голову. Обычный человек с простым, зауженным к подбородку, усталым лицом. Волосы аккуратно зачесаны набок, уши чуть топорщатся, полноватые губы с опущенными вниз уголками изогнуты в неизменной полуулыбке. Не будь Шелленберг в эсэсовской форме, я бы ни за что не принял его за начальника могущественной спецслужбы. Он больше походил на инженера или школьного учителя.

Дверь закрылась за моей спиной, и я остался один на один с бригадефюрером. Шелленберг вставил ручку в металлический конус держателя, положил руки на стол перед собой ладонями вниз.

– Чем обязан, барон? – тихо спросил он.

– Хайль Гитлер! – вытянулся я, вскинув правую руку.

– Хайль! – кивнул Шелленберг и снова повторил: – Чем обязан?

Не дожидаясь разрешения, я подошел к стулу напротив громоздкого стола бригадефюрера, сел. Хозяин кабинета покосился, но промолчал. Я положил фуражку на стопку бумаг с краю черного зеркала столешницы, сцепил руки в замок.

– Бригадефюрер, думаю, вы в курсе, что я в начале декабря встречался с фюрером в Бергхофе? Там еще был ваш шеф Гиммлер.

Шелленберг медленно прикрыл глаза, что, по-видимому, означало «да».

– Надеюсь, для вас не секрет, о чем мы говорили?

И снова начальник шестого управления дал понять, что прекрасно осведомлен о событиях того вечера.