Дыхание тьмы - Анатолий Махавкин (2018)

— Тилькы глянь, яка тварюка! — восхищённо бормочет Степаныч, рассматривая на свет мою титановую крагу, — Сталюка лопнула!

Естественно, сплав защитного щитка не имеет ничего общего с обычной сталью, но для нашего техника любая металлическая вещь автоматически превращается в сталюку. Сейчас старый ремонтник крутит пальцем седые усы и рассматривает повреждённую броню, восхищаясь мощью неведомой твари, сумевшей осуществить невозможное. По крайней мере, раньше ни одному упырю не удавалось даже оцарапать доспех, не то что сильно повредить его.

Каждый элемент экипировки мы сдаём под роспись, поэтому скрыть что-либо практически невозможно. Однако, пока наш вислоусый белорус не показал трещину, в том месте, где клыки существа вцепились в крагу, я и сам не подозревал об этом. Степаныч суёт мне под нос щиток и тыкает длинным пальцем в два крошечных отверстия, откуда расходится тонкая трещина.

— Глянь, як кислотой поедено, — техник качает головой, — Никогда раниш такого не видал.

Я напряжённо размышляю. По инструкции мы сейчас должны составить подробный акт в двух экземплярах, подписать оба и пустить по инстанциям. Я — своему начальству, Степаныч — своему. Естественно, повреждение щитка, да ещё и при таких обстоятельствах вызовет много шума, дополнительных объяснялок и чёрт его знает ещё какой хрени.

— Степаныч, — проникновенно говорю я, — Ты же любишь хороший коньяк?

Старик опускает повреждённую крагу на стол и подозрительно косится на меня. Седые усы становятся дыбом, как у кота, унюхавшего валерьянку.

— Точно знаю, у тебя есть неучтённые щитки, — продолжаю сужать круги, — А мне осталось три недели до отпуска. Ну вот зачем мне этот геморрой? Спрячь, пока, эту штуковину, а я проставлюсь, а?

— Нарушение, — бормочет Степаныч и прячет глаза, — Полковник душу вымет.

— Пять бутылок Мартеля, — настаиваю я и техник машет рукой, сдаваясь, — Славно. Завтра занесу.

Степаныч ворчит: «Чёрт, а не ребёнок!» и повреждённая крага исчезает в одном, из бесчисленных ящиков. Взамен техник достаёт другой и командует мне сгинуть с глаз долой. Я немедленно исполняю приказ, получая вслед напоминание о завтрашнем презенте.

Сурок мало-помалу отпускает, поэтому в душевой я попеременно пускаю то холодную, то горячую воду. Это помогает, но не так, как хотелось, поэтому физиономия в зеркале кажется абсолютно чужой, словно я рассматриваю постороннего человека. Чёрные волосы, стриженные ёжиком, уже щеголяют многочисленными серыми прожилками, а вокруг синих глаз полно мелких морщин, особенно хорошо заметных под остатками сурка. Да, физиономия утратила флёр невинности, как любит говаривать Фёдор, в моменты благодушия.

Вот с телом всё в порядке. Мог бы и не рассматривать. Для этого у меня имеется специальный человек, обожающий изучать каждую мышцу и с довольной улыбкой сообщающий, что я прибавил ещё пару кило сплошного жира. На вопрос: «Где?» Варвара зажимает и оттягивает кожу где-нибудь на боку. После этого остаётся взять нахалку на руки и крутить, пока не попросит пощады.

Висок пронзает острая боль и я ещё раз засовываю голову под ледяные струи. Да, такова плата за особые возможности: двое суток головной боли, сонливость и красные, от лопнувших сосудов, глаза. А сегодня, ещё и это….

Рассматриваю предплечье, на котором проступают синие пятна. Ещё бы! Так сдавить щиток, что лопнул титановый сплав! Сильной боли, впрочем, нет, только неприятная пульсация в мышцах, но всё ещё впереди. Нужно будет непременно зайти в медблок, после совещания.

Тут меня слегка стопорит. Вообще-то я уже давно собирался проведать наших костоправов, но никак не мог собраться с духом. Три месяца назад заведующим там поставили Анастасию Михальчук. Настю.