Дыхание тьмы - Анатолий Махавкин (2018)

— Лежать, паскуда! — рычит Лавров из Шишиги и пинает этого кого-то в лицо, — Костя, а ну, зацени мордашки этих скромняг. Какого-то хера же они их прячут.

Меня осторожно поднимают, и коллега внимательно осматривает физиономию, поворачивая голову из стороны в сторону. Только теперь обращаю внимание, что все наши — в полной боевой, лишь забрала подняты. Их что, с операции сорвали?

Лицо Лаврова сосредоточенно, и я не вижу на нём сочувствия или участия, уместных по отношению к пострадавшему товарищу. Потом капитан кивает Антипову, деловито срывающему балаклавы с лежащих.

— Жабы, — откликается тот, — Парочка — точно, а остальных тоже видел, но не помню по батюшке.

— Так я и думал, — Лавров поднимает меня на ноги и толкает к подчинённому, — Этого осторожно упакуйте и везите Папе, пусть полюбуется. Мы с Чехом остаёмся охранять этих блядей.

«Этого»? Меня не узнали? Впрочем, может морду так помяли, что и пластическая хирургия отдыхает?

— Лавров, — бормочу я, — ты чего?

— Рот закрой, — он и Антипов поднимают меня и передают в открытую дверь, — С Папой будешь разговаривать. Пацаны, вы там аккуратнее, браслеты не снимайте.

Дерьмо продолжается. Ладно меня похитили сотрудники спецсектора, но сейчас то я уже попал к своим! Однако, дружелюбием не пахнет и здесь. Мало того, остальные бойцы скрывают лица за щитками, и я даже не могу ни с кем поговорить.

Снаружи — чистый бардак. Вокруг лежащего минивэна замерли пять наших оперативных автомобилей. За ними — полицейские тачки, мигающие всей имеющейся иллюминацией. А ещё дальше, за оцеплением бойцов, торопливо собираются зрители. Еще на земле лежит парочка, которую, как я понимаю, выдернули из кабины. Над ними стоят оперативники пятого с Кочетами наизготовку. Раньше такой цирк видел только в новостях про задержание контрабандистов или наркоторговцев. Ну надо же, поучаствовал!

Под пристальными взглядами галдящей толпы, меня ведут и садят в чёрный фургон. Представляю, как это выглядит со стороны, учитывая мою грязную одежду и разбитую физиономию. Впрочем, парни ведут себя весьма корректно и оставив попытки разговорить хоть кого-то, покоряюсь обстоятельствам.

Как и приказывал Лавров, браслеты не снимают. Кроме того, все четверо конвоиров держат винтовки на коленях, словно готовятся отразить внезапное нападение. Такое ощущение, словно они опасаются меня. Чертовщина!

Машина останавливается и все выбираются наружу. Меня, как и прежде, ведут плотно и аккуратно, не спуская глаз. Почему-то я ощущаю внимательные взгляды даже через непроницаемые забрала шлемов и это здорово нервирует.

Мы выгрузились у одного из служебных входов, которым я прежде никогда не пользовался. Здесь тоже имеется охрана и судя по всему они в курсе происходящего. По крайней мере никто не задаёт никаких вопросов, а бойцы просто расступаются, позволяя пройти в длинный узкий коридор, залитый мертвенным голубым сиянием. Ни одной двери или ответвления — прямая кишка с дверью лифта в самом конце.

Подъёмник опускается невыносимо долго и когда всё же замирает, появляется ощущение, что мы достигли центра земли. За открывшимися дверями — круглый зал с пультами охраны и пятёркой вооружённых бойцов. Они принимают меня у сопровождающих и молча ведут дальше, в левый, из трёх коридоров. В стенах — массивные металлические двери, напоминающие тюремные. По крайней мере в них имеются лотки для передачи пищи.

Но нам не сюда.

В самом конце воистину бесконечного прохода находится небольшой кабинет, вполне себе цивильного вида. Похож на тот, где нас обычно принимает Папа. Папа, кстати, тоже тут. Сидит за столом и смотрит на меня так, словно я — случайный бродяга, пробудивший медведя от зимней спячки. Кажется, перед моим приходом полковник что-то смотрел на мониторе, который стоит перед ним на столе.