Жизнь на двоих - Анна Шнайдер (2021)

– Если бы я сама понимала, я бы объяснила вам, айл Вагариус, – сказала Эн, хотя Арен видел, что она понимает гораздо больше, чем хочет показать. – Просто примите это как данность. Вы не смогли бы удержать абсолютный щит своей матери.

– Спасибо вам, Эн, – произнес Вагариус искренне. – Ваше величество, я пойду. Мне скоро должны принести выписку, и я сразу в комитет.

Арен кивнул и попросил:

– Подготовь приказы о награждении орденами Славы первой степени всех, кто в этот день сопровождал мою дочь.

Вано понимающе наклонил голову.

– И передай, пожалуйста, в финансовый комитет – чтобы к завтрашнему утру, не позже, был готов проект указа о финансовой помощи семьям погибших. Размер помощи пусть определят исходя из возможностей казны, но это должно быть что-то приличное.

– Да, ваше величество.

Вагариус вышел, и Арен вопросительно посмотрел на Эн.

– Пятнадцать минут, – сказала она, перебирая бумаги. – Потом возьму у вас кровь и пойдем на консилиум. Посидите пока с Агатой, переведите дух. Сейчас еще мама Софии должна прийти, я хотела оставить ее в палате на время консилиума, чтобы Агате было не скучно. Вчера айла Тали ей даже что-то пела. – Эн легко улыбнулась. – Хорошая мама у Софии. А на кого ваша… аньян больше похожа? На маму или на Вагариуса?

Сделав вид, что не заметил запинки после слова «ваша», Арен ответил:

– На Вано. София рыженькая и с серыми глазами.

Эн улыбнулась шире.

– Буду рада с ней познакомиться.

«Надеюсь, что это случится», – подумал император, но промолчал – боялся разрушить хрупкую надежду, поселившуюся в его душе и сердце с тех пор, как он увидел, что абсолютный щит не исчез.

Глава пятая

Александр отвлекал Викторию от мрачных мыслей, и она с удовольствием играла с сыном все утро. Ближе к полудню в детскую вошла Анна с Аделью на руках, обняла подбежавшего к ней Алекса и кивнула Виктории.

– Скоро придет твой врач, Вик. Арен распорядился, чтобы вам подготовили салон. Ты можешь идти туда, а я посижу с детьми.

Голос Анны казался Виктории очень холодным, и она в очередной раз подумала – нет, все же что-то не так, сестра мужа сердится на нее.

– Что случилось? – поднимаясь с дивана, спросила императрица негромко, чтобы дети не слышали. – Я… чем-то обидела тебя?

– Не меня, – ответила Анна так же холодно, а затем отвернулась и обратилась к детям: – А гулять пойдем? Погода сегодня теплая, лучше, чем вчера.

«Не меня»… Виктория закусила губу, пытаясь понять, о чем говорила Анна. Или о ком. Об Арене, может? Да, скорее всего, так и есть. Она очень любит брата, а Виктория доставляет ему одни проблемы.

Она оставила Александра с Анной, а сама прошла в салон. Виктория немного нервничала, поэтому налила себе чаю – чуть запотевший большой фарфоровый чайник стоял на столе, и удержаться было невозможно. Напиток пах мятой и ромашкой, и Виктория, выпив из-за переживаний сразу половину чашки, потянулась еще и за шоколадными конфетами.

Она помнила, как Арен несколько раз просил ее принять помощь психотерапевта, помнила, как обижалась на это, но сейчас не могла сообразить, почему обижалась. Да и обида ли это была? Скорее, гнев. Виктория сердилась на мужа за подобные предложения.

– Я не сумасшедшая! – кажется, именно так она тогда сказала.

– Я не считаю тебя сумасшедшей, – ответил Арен терпеливо. – Но ты из-за чего-то сильно нервничаешь, Вик. Тебе нужна помощь.

– Не нужна!

Эта его терпеливость… она раздражала сильнее всего, ведь настолько терпеливым можно быть только по отношению к тому, кто тебе безразличен. Вот и Аарон, когда Виктория однажды, где-то через месяц после свадьбы, восхитилась, сколько у мужа терпения, фыркнул: «Это не терпение, а равнодушие».

Его слова проникли в нее, словно яд в кровь. И Виктория, присматриваясь к Арену, начала замечать то, на что не обращала внимания раньше.