Последующие дни слились в мутное марево. Воду мне все-таки приносили, потому что без нее я бы умерла, а это не входило в планы мага. Кормили… изредка. У меня сложилось впечатление, что с легкой руки Катрины мне приносили помои с кухни, то, что должны были отдавать собакам. У меня начало чесаться все тело, потому что давно не мылась, но, естественно, никто не предлагал. Фейдерлин заходил, время от времени кричал на меня, даже попытался один раз поцеловать, но меня стошнило только что съеденным «обедом». Маг взбесился, кричал, что придумает, как меня заставить… А я тем временем задумалась, отчего он не позовет мага-менталиста или сам не прибегнет к какому-нибудь заклинанию из их арсенала. Ведь тогда, на помосте, я делала все, что от меня хотели. Наверное, если бы я отдалась магу под воздействием, это тоже не считалось бы добровольным, – единственное объяснение, которое пришло на ум.

Я по большей части лежала на кровати и смотрела в потолок. Не могла даже представить, сколько еще все это продлится, и постоянно накатывал страх, что Арктур никогда меня не найдет. Возможно, его и в живых-то больше не было…

Но однажды тоскливое однообразие моего заточения разбилось на тысячи осколков. Дверь привычно открылась, вошел Фейдерлин, а за ним… Я сглотнула и невольно съежилась. Айта! Он волок за руку Айту, бледную, перепуганную. Не выдержав, я села на кровати. Тут же закружилась голова, но мне было наплевать. Я не могла оторвать взгляда от девочки. Что там еще Фейдерлин задумал?!

– Боишься, – констатировал он и резко дернул Айту за тоненькую руку, так, что все ее тело тоже дернулось, как шарнирная куколка.

– Ты совсем совесть растерял, – кое-как выговорила я.

Страх. Такого я не ощущала даже тогда, когда меня оставили без воды и пищи.

– А что делать? Возможно, если Айта будет в этом доме, ты станешь сговорчивее?

Он отпустил Айту, и она, всхлипнув, рванула ко мне, обняла за плечи и расплакалась, уткнувшись носом в рубашку. Я трясущейся рукой гладила ее по волосам.

– Не плачь, пожалуйста. Я что-нибудь придумаю, он тебе ничего не сделает…

– Ага, как же! – торжествующе провозгласил Лиар.

Он медленно обходил нас, а мне почудилось, что это и не Фейдерлин вовсе, а варг, принявший его форму. Что-то безумное то и дело мелькало в его льдистых глазах. Может, он унаследовал безумие от матери?

– У тебя, Кора, есть сутки до того, как я начну приносить тебе пальцы твоей маленькой подружки, – вкрадчиво произнес Фейдерлин. – Надумаешь – постучи в дверь.

Он подошел совсем близко.

Я спрятала голову Айты у себя на груди. Глянула на него снизу вверх.

– Ну ты и тварь, Лиар Фейдерлин!

– Я всего лишь пытаюсь добиться желаемого, малышка. Подумай как следует, готова ли ты жертвовать милыми розовыми пальчиками этой девочки?

Тут он дернул Айту на себя, вырывая ее из моих слабых объятий, и потащил к выходу.

– Айта!

Я рванула следом, почему-то мне казалось очень важным не выпускать ее, держать, защищать… Кажется, я ногой запуталась в длинной цепи, с размаху рухнула на пол. И разрыдалась, впервые разрыдалась перед ним. Я слышала, как всхлипывает Айта, слышала, как смеется маг… Снова хлопнула дверь, и я осталась одна. Похоже, выбора мне не оставили. Все, что мне было нужно, – еще немного времени, чтобы окончательно смириться и попросить прощения у Арктура, который так и не пришел.

Захлебываясь слезами, я кое-как поднялась и побрела обратно к кровати. Фейдерлин все-таки нащупал болевую точку и нажал на нее, сильно, до искр из глаз. Меня он мог мучить сколько угодно. Но Айту?.. Этого я допустить не могла.

– Прости, – прошептала, обращаясь к Арктуру.

Маг попросту разбил наши жизни, растоптал и засыпал толстым слоем пепла. Во рту у меня было сухо и горько, как будто этот пепел нашего счастья оседал на губах, а я слизывала его.

– Прости, – повторила я.