Истории Ворона (сборник) - Коллектив авторов (2021)

Степан осторожно, стараясь не шуметь, подтянул карабин и прижался щекой к прикладу, держа зверя на прицеле. Он ждал, когда баран повернется боком. Рано или поздно он повернется. Наверное, лежал после кормежки и услышал что-то внизу, вот и поднялся. Сейчас успокоится и будет укладываться обратно. Он обязательно повернется.

Баран пошел вниз по склону. Он шагал все быстрее и быстрее, а потом и вовсе перешел на бег и скрылся за складкой спуска. Степан выматерился, вскочил на ноги и побежал следом.

Он остановился на кромке складки, вскинул карабин, пытаясь поймать в прицел скачущего прочь зверя. Закусил губу от напряжения, щелкнул флажком предохранителя. И опустил оружие, не веря собственным глазам.

Внизу были люди. Сотни людей. Они усеивали подножия отрогов, толпились на крутых берегах бегущего с ледника ручья, стояли вплотную на самой шапке ледника – так тесно, что за их телами не был виден снег. Они просто стояли и смотрели вверх, обнаженные и недвижные. Мужчины, женщины, старики, дети – все те, чья одежда осталась лежать на тропе позади Степана.

Степан снова поднял карабин. Подкрутил прицел, настраивая кратность, и навелся на столпившихся внизу. Он переводил прицел от одного лица к другому, и все сильнее хотелось бежать прочь, пока держат ноги, все жарче наливался в паху страх, все сильнее сводило от ужаса ребра.

Люди смотрели на него.

Его отвлек стук копыт о камни. Баран поднимался обратно. Он замер напротив Степана, не дойдя десятка метров, и склонил голову набок, изучая пришельца. Степан медленно перевел ствол на барана. Тот всхрапнул и ударил землю копытом. Мотнул башкой, не сводя глаз с противника. Снова ударил копытом. Фыркнул и склонил голову, выставив вперед выщербленные от множества схваток основания рогов.

Степан выстрелил, и выстрел прокатился по чаше цирка, отражаясь от стен. Зверь сделал неуверенный шаг вперед, а на втором шаге его колени подломились, и он рухнул на землю. Заскреб задними ногами, силясь подняться, но жизнь уже покидала его сквозь рану в грудине. Баран завалился на бок, из пасти тонкой темной струйкой полилась кровь, и он покатился вниз по склону. В наступившей тишине слышались лишь шуршание оползающей вслед за телом осыпи и перестук рогов о камни.

Степан снова перевел прицел на людей внизу.

Сотни пар глаз смотрели на него. Безучастно. Безразлично.

Небо остановило свой бег над котловиной цирка. Голубой полог побледнел, словно на выцветшей фотокарточке, и за ним вытянулась в спираль воющая бездна.

Сотни ртов раскрылись, и недвижный воздух раскололся от единого голоса:

– ОТВЕТЬ. ТЫ ВИДИШЬ?

И люди двинулись вверх по склону – туда, где стоял Степан. Они делали первые шаги неуверенно, словно только учились ходить. Они спотыкались, падали на острые камни, и камни окрашивались вишневым. Никто не помогал упавшим подняться, но они сами вставали на ноги и продолжали карабкаться вверх. Они карабкались все быстрее и быстрее, как будто их тела вспоминали нечто давно забытое и погребенное под годами неподвижности и бездействия. Как будто они проснулись после долгого, векового сна. Степан бросился прочь.

– ТЫ ВИДИШЬ МЕНЯ? – билось в стенах цирка эхо. – Я ЗДЕСЬ. Я ЖДУ.

Он бежал по тропе, по которой шел сюда утром, спотыкаясь и путаясь в брошенных вещах, а из-за хребта слышался грохот осыпающихся камней. Степан достиг первого скального отрога, где обрывалась тропа, полез наверх, обдирая ладони об острые края трещин, и, забравшись на широкий уступ, обернулся.