Грех прощения - Анна Богинская (2018)

— Нашла! — победоносно сообщила та. — Итак. «Частая и нарисованная с большим нажимом сетка означает: человек попал в рискованное или неловкое положение, чувствует себя загнанным в угол. Каждая линия, энергично нанесенная на бумагу, подобна атаке, на которую, однако, не хватает смелости в непосредственном разговоре — линия оказывается перечеркнутой. Если под конец рисунок обведен, это значит, что с проблемой покончено, по крайней мере внешне».

— Ты хочешь сказать…

— Подожди, — перебила Анна. — Вот еще. «Решетки обьнно рисуют люди, которые в настоящий момент попали в какой-либо жизненный переплет. Как правило, решетка или сетка говорит о неразрешенной проблеме. Однако, если в конце рисунок был обведен, это значит, что неприятная ситуация близится к завершению или уже благополучно разрешилась».

— Он обвел решетку?

Анна отрицательно покачала головой:

— Но он раскладывал вещи на столе, наводил порядок, прежде чем начал рисовать. А это язык тела.

— И что это значит?

Вопрос Галы словно вынул из картотеки памяти нужный файл.

— «Ни с того ни с сего человек начинает наводить порядок, раскладывать все по полочкам, сортировать, перекладывать на другие места. За этими действиями он пытается скрыть ложь», — процитировала Анна.

— Он лгал! — воскликнула Гала.

Анна внимательно смотрела на подругу. С одной стороны, его поведение было признаком лжи, с другой — самого по себе перекладывания вещей недостаточно. Маска не дала возможности понять до конца.

— Сложно сказать. В глаза не смотрел. В то же время мог подготовиться. Невозможно сделать вывод по одному признаку. Меня другое поразило. — Анна рассказала о том, как сообщила ему о своем отъезде.

— Подожди-подожди! Хочу уточнить, — Гала сделала театральную паузу. — Ты ему говоришь, что уезжаешь в Одессу, а он говорит: «Не забеременей там»?

— Полная неконгруэнтность, как сказал бы Виталик, — кивнув, грустно улыбнулась рассказчица.

Над их столиком повисла тишина. Звуки ресторана растворились. Они обе смотрели на реку, мирно текущую за окном. В водной глади перед глазами Анны всплывали картинки их встречи. Каждое мгновение. Казалось, молчание растянулось в часы.

— И что ты будешь делать? — нарушила тишину Гала.

Анна посмотрела на нее и тихо ответила:

— У меня есть чувства к нему. Я не поеду в Одессу.

«Лучше сделать и пожалеть, чем всю жизнь прожить жалея», — вновь мелькнула мысль.

* * *

— Поставьте вот сюда! — скомандовала Гала. — И примите заказ.

— Может, меню посмотрите? — уточнил официант.

— Нет. Нам бутылку шампанского. Хачапури, порцию шашлыка из телятины и порцию из курицы, два овощных салата. И еще порцию картофеля на мангале.

— И воду без газа комнатной температуры, — вмешалась Анна. — Не много ли еды?

— Посмотри на себя. Тощая как вобла, — строго заявила подруга. — Будешь есть! Я сказала!

Анна смиренно вздохнула и достала из сумки полотенце. Расстелила на шезлонге. Сняла шлепки и неоновое салатово-зеленое платье. Ей не хотелось сегодня спорить — ни с кем, а тем более с Галой. У нее не хватало на это сил.

Гала позвонила утром и предложила поехать на пляж. Люся пообещала присоединиться позже. Всю дорогу Анна молчала, дежурно улыбаясь в ответ на веселые истории подруги. За годы дружбы у них выработалось негласное правило: при водителе — только шутки. Сегодня анекдоты травила Гала. Анна же пребывала в безмолвии. Молчание взяло ее в плен.

В загородном комплексе «Дача» оказалось неожиданно безлюдно. Середина августа, суббота, а все посетители куда-то испарились. Словно Жизнь освободила от детского гама и незнакомых людей для полноценного отдыха. Анна подошла к воде. Солнце нежило ласковыми лучами, закутывая в вуаль. Она ощущала горячий песок под ногами, тепло последнего летнего месяца, но согреться не могла. На улице тридцать, а ей холодно. Анна глубоко вдохнула теплый воздух.