Жить жизнь - Анна Богинская (2018)

— Это все уже в прошлом. Только рубашку Yves Saint Laurent жалко, — со вздохом закончил Матвей.

Анна засмеялась:

— Я подарю тебе другую! И пусть это будет самое большое горе в твоей жизни!

Она чувствовала, что благодаря этому разговору они стали ближе. Матвей смотрел на нее.

— Ты очень красивая при этом свете, эти твои глаза. Никогда не видел таких глаз ни у кого, — он сделал паузу, рассматривая ее, и наклонился ближе. — Знала бы ты, что со мной творится. Я говорю себе: раз тебя оперирую, нужно подождать до. «Матвей, соберись, думай об операции!» А потом смотрю на тебя и понимаю — вот дотяну до, все сделаю и скажу медсестре: «Я закончил». А она посмотрит на меня и скажет: «Я вижу, доктор, вы закончили везде, где смогли».

Анна засмеялась. С каждой его шуткой она влюблялась все больше.

— А потом — следующая мысль: «Матвей, тебе что, пять лет? Какая разница, до или после? Наоборот, нужно оперировать без напряжения. Во время операции нужно думать об операции», — меняя голос и интонацию, как актер, делился он диалогом из собственной головы. — Так прошел мой день. Это шизофрения, — нежно сказал он, наклоняясь еще ближе к Анне.

Если бы он только мог представить, что его голос делал с ней. Она чувствовала запах Матвея: его парфюм пах ванилью — очень необычный выбор для мужчины, но она обожала ваниль.

Матвей медленно провел ладонью по ее платью, от колена по бедру вверх. Она видела в его глазах огонь. Глядя на нее, он спросил:

— А ты что думаешь?

— Полностью согласна с вами, доктор. Более того, я вас прекрасно понимаю, — ответила она нарочито серьезным тоном. Слушая ее, Матвей улыбался. — Сегодня ночью я рассматривала отражения наших тел на потолке и думала о том же. Всю ночь думала, а утром, когда вы еще спали, а часть вас уже проснулась, думала еще больше.

Матвей засмеялся, прижавшись головой к ее животу.

— До операции мы точно не дотянем, это факт! — со вздохом заключила Анна. Матвей поднял голову и с надеждой заглянул ей в глаза. Он ждал согласия. Анна рассмеялась: — Но сегодня тоже никак. — Ожидание в его взгляде сменилось вопросом. Анна улыбнулась. — Вы плохо запомнили ответы на вопросы, которые задавали на приеме столь важной для вас пациентке, — в ее голосе звучала ирония. На лице Матвея непонимание. — Хорошо, объясню по-другому. В эту пятницу я иду сдавать анализ на гормоны, на пятый день цикла — как вы и сказали, доктор.

Матвей вздохнул и убрал руки.

— Тогда вези меня домой! — грустно сказал он.

Ей нравилось то, что он испытывал к ней. Она испытывала то же чувство. Влечение. По крайней мере, оно появилось. Она подняла сиденье и завела мотор.

* * *

Анна открывала дверь дома. Позади остался палящий день. Лето в этом году настоящее — жаркое и влажное, пахнущее раскаленным асфальтом мегаполиса.

Дом — другой. Дом — прохладный. Дом пахнет ванилью и корицей. Ее любимый запах. Интересно, что весь мир ассоциировал ее с ароматом духов. Сотрудники, поднимаясь в лифте после нее, всегда знали, что она уже в офисе. Ее духи словно стали ее молекулой, которую связывали только с ней. А для нее дом пах корицей и ванилью. И когда она тискала Буржуя, тот пах так же. А те, кто были допущены к дому и к Буржую, знали, что кот пахнет корицей и ванилью с примесью ее духов.

Анна зашла в гостиную. Буржуй мирно спал. Для него лето было другим, прохладно-постоянным: климат-контроль определял его восприятие.