Путь к себе - Михаил Гинзбург (2021)

Смешно стало Васюте. Он себя не знает! А кто же его тогда знает? Знает-то его, положим, много народу. Но все же так, как он сам себя знает, никто его не знает и знать не может. Ну кто, скажите, может, знать, что он в шестом классе хотел из дому сбежать, но раздумал? Кто может знать, что раньше ему Лена нравилась, а теперь Наташа?

— Это узнать — невелика хитрость, — заметил незнакомец. Он все стоял рядом, не уходил. — Когда оно мимо Вас идет, у Вас голова, как подсолнух, поворачивается.

Разговор нравился Васюте все меньше. Насчет того, чтобы себя потерять, — это он, положим, мог задуматься и вслух сказать. Но уж сейчас-то он точно ничего не говорил. Что же выходит — этот, в шапке пирожком, мысли его читает, что ли?

— А Вы, собственно, кто будете? — хмуро спросил Васюта. — И откуда Вы знаете, о чем я думал?

— Зовут меня Василий Федорович, — охотно отрекомендовался незнакомец. — Мы с Вами тезки. А насчет Ваших мыслей — так это входит в мои рабочие обязанности. Такая профессия. Так сказать, ноблесс оближ — положение обязывает.

— Это что же за профессия такая? — недоверчиво спросил Васюта. — Что-то я не знаю такой профессии.

— Не знаете, — весело согласился незнакомец; впрочем, уже не незнакомец, а Василий Федорович. — Профессия редкая. Я — фасилитатор.

— Фасили… что?

— Фасилитатор. По латыни "фасилитаре" значит "облегчать». А тот, кто облегчает — фасилитатор. Латыни Васюта не знал. В школе он учил английский; впрочем, его он тоже знал весьма приблизительно.

— Ну и что же Вы облегчаете? Болезни? Вы врач?

— Нет, я не врач. А облегчаю я… Как бы Вам сказать… — Тут Василий Федорович подобрался и вроде бы даже повыше ростом стал. А на шапке похоже зубцы появились, а на зубцах красные камушки блеснули, заиграли… Помотал Васюта головой — да нет, шапка как шапка. Привиделось.

— А облегчаю я, молодой человек… — Василий Федорович помолчал и закончил странно: — Тайную работу души.

— Что-то непонятно, — сказал Васюта.

— Непонятно, — добродушно согласился Василий Федорович и, заговорщически оглянувшись, шепотом добавил: — Но оч-чень интересно. Впрочем, это разговор долгий. Так что, если интересуетесь, милости прошу ко мне в лабораторию. Вы ведь сейчас, как я понимаю, не слишком заняты?

И я свободен.

— В лаборато-о-рию? — недоверчиво протянул Васюта. — Сейчас? Поздно уже… Да и далеко, наверное.

— Да нет, тут рядом. Впрочем, если Вы боитесь…

— Боюсь? — вспыхнул Васюта. — Ничего я не боюсь. Пошли.

— Вот и хорошо, — произнес Василий Федорович и вдруг резко повернулся и зашагал-легкой пружинистой походкой, не оборачиваясь, уверенный, что Васюта идет за ним. Васюта поплелся сзади. Шли они недолго. Уверенно миновав проходной двор и обогнув темное здание школы, Василий Федорович остановился возле трансформаторной будки. Будка была каменная, довольно большая. Васюта мимо нее каждый день в школу ходил. Как-то раз дверь была открыта — что-то там чинили, — и он заглянул внутрь: всю будку занимали огромные ребристые трансформаторы. Василий Федорович вынул из кармана ключ и попытался вставить его в скважину большого висячего замка.

— Здесь? — удивился Васюта. — Какая же здесь лаборатория?

— Временная, — буднично ответил Василий Федорович, прилаживая ключ. — В связи с некоторым переустройством обустройства. Вечно этот замок заедает… Наконец замок щелкнул. Василий Федорович, толкнув тяжелую железную дверь, проскользнул в образовавшуюся щель. Тут же будка осветилась изнутри.

— Что Вы замешкались? Входите, — позвал Василий Федорович.