Незваный гость - Татьяна Коростышевская (2021)

Сняла левую нитянку, бросила на пол, потянула правую, она тоже снялась. Кольцо осталось на пальце. Я проморгалась. Золотой крест на синем фоне. Сапфир, такие же у шефа моего в ушах какие-то чародейские функции исполняют. И глаза у Семена Аристарховича точно такого же оттенка, жалко, что во сне я их не видела. Нет, стоп, об этом не думать! Почему я кольцо снять не могу?

Через мгновение я рассмеялась, хлопнув себя по лбу. Это ведь обручка, старинная фамильная драгоценность. Грегори его на меня давеча именно как на невесту надел. То есть номинально мы с ним обручились, значит, и снять его только с отменой обряда получится. Сейчас переоденусь и попрошу коллежского асессора меня обратно раскольцевать.

Плескалась я минут двадцать, еще двадцать приводила в порядок волосы и одевалась. Грязную одежду свернула тючком, после отсортирую, что в стирку, что в чистку, и вышла в гостиную. Оба Степановых при моем появлении вытянулись во фрунт.

— Вольно, — улыбнулась я. — Григорий Ильич почивает?

— Никак нет, — ответил Федор. — Господин пристав на службу отправились, велели мне при вашем высокоблагородии оставаться и транспортом обеспечивать.

— Перфектно.

Я прошла в хозяйскую спальню. На подушке, придавленный футлярчиком с «жужей», лежал бумажный лист.

«Ваше высокоблагородие, Евангелина Романовна, — написано там было витиеватым аристократическим почерком, — дела служебные вынуждают меня покинуть вас немедленно. Приказной Степанов остается в вашем полном распоряжении. Саквояж с деньгами, девяносто девять тысяч восемьсот рублей ассигнациями, номера которых будут немедленно внесены в список младшим письмоводителем Старуновым, я изымаю. Жду вас с победою. К. а. Волков Г. И.»

И размашистая завитушечная подпись.

Итак, Григорий Ильич дает мне карт-бланш на личные сыскные мероприятия, не утруждает советами и снабжает даже помощником, демонстрируя лестное доверие. Придется его оправдать. Хороший он мужик и приставом станет превосходным. Деловитый, аккуратный, «жужу» вон даже мою с пола подобрал и вернул. И сохранностью саквояжа озаботился.

Вернувшись в гостиную, я села к накрытому столу.

— Давайте завтракать, служивые.

Федор приглашению последовал с опаской, Мишка же, не чинясь, плюхнулся напротив.

— Ярмарка же нынче начинается, я Федору уже все обсказал, он с нами неклюда искать пойдет.

Сдобрив творог ложкой сметаны, я принялась есть. Пацан оживленно болтал, я исподволь поглядывала на приказного возницу. Обычный мужик под сорок, эталонный такой берендиец, сероглазый, русоволосый, нос уточкой, подбородка, разумеется не видно, потому что борода. Ну, то есть в нашем случае, довольно густая и неопрятная щетина.

— Давно в приказе служишь? — спросила я.

— Так с травеня.

— А раньше где проживал?

— Новоградские мы, — отвечал Федор обстоятельно, — артельщики бывшие по пеньковому делу. Артель того, по миру пошла, вот мы в Крыжовень и перебрались.

— С артелью?

— Почему? — испугался мужик. — Сам я, один.

— Понятно, — произнесла я шефово паразитное слово противным шефовым голосом.

— Что понятно?

— Что врешь.

— Вот вам крест.

— Не святотатствовать! — прикрикнула я, погрозила ложкой. — Шрамы на боку тебе конопля оставила? На пеньку отмачиваться не захотела? Прямо шрапнелью в бочину — ба-бах!

— Собака подрала? — предложил Федор неуверенно. — Вот такенная зверюга, чистый волк.

— Не похоже, — сообщила я с оттенком печального сочувствия. — Боевые у тебя шрамы, человече, и борода свежая, ты толком даже не разобрался, как ее запускать. Потому что брился до этого регулярно по-военному. Это я сейчас даже армейскую твою склонность все по ниточке раскладывать в расчет не беру.

Федор потупился.

— Пристав Степан Фомич не велел нам про службу военную откровенничать, когда в приказ брал. Отставные мы лейб-гренадирского полка Новоградской дивизии.