Эликсир ненависти (сборник) - Джордж Энгланд

Колокола гудели и заливались. Дрожь, более мощная, чем прежде, охватила корпус, ибо машины ускорили ход. Доктор услышал шаги по железным плитам пола.

— Эй ты! — окликнули его. — Убирайся отсюда.

Но он ничего не ответил, а только улыбнулся, прижав чемоданчик к груди.

Глава 2. Воротца

2-ГО ДЕКАБРЯ, ВСЕГО десять дней спустя, доктор Деннисон вышел из бордосского экспресса на маленькой белокаменной станции Жетт на Средиземном море в нескольких сотнях миль к западу от Марселя. Несмотря на то, что цвет лица у него изменился к лучшему по сравнению с Нью-Йорком, вследствие долгого плавания, доктор, похоже, изрядно сдал. Лицо прочертили новые морщины, а старые углубились. Деннисон казался старым, утомленным, снедаемым постоянной лихорадкой нетерпения или тяжелого стресса. Он стоял, моргая, на людной платформе в ослепительном блеске южного солнца, отраженного известняком зданий и белой пылью дорог, и глаза его слезились. И он по-прежнему прижимал к себе докторский чемоданчик.

С мгновение он озирался, дабы убедиться, что его присутствие не привлекает нежелательного внимания. Затем, придя к выводу, что вполне может сойти за обычного туриста, окликнул кеб, сел в него и приказал «К Шато-д'Оё». Когда экипаж доехал до небольшого парка, протянувшегося до первых крутых склонов горы Сен Клер, пассажир велел вознице остановиться. Он вышел, щедро заплатил и без единого слова двинулся в гору.

Стояла зима, но здесь на Ривьере температура была как в Нью-Йорке в июне. Вскоре доктор остановился, изнуренный, вытирая потный лоб, и бросил взгляд назад на обширную панораму, уже начавшую раскидываться внизу во всем своем великолепии. Лазурное полотнище моря тянулось в дальнюю даль, до черты, над которой его сменяло дымчатое золото. Ближе лежал, точно на плане, городок, защищенный волнорезами. В иное время Деннисон помедлил бы, любуясь этим очаровательным южным пейзажем, но теперь повернулся к нему спиной и стал оценивать взглядом высоты впереди. «Как далеко еще? — настойчиво и с крайним напряжением вопросил он. — О, небеса, ну и круча! Знай я заранее, выехал бы шесть месяцев назад. А если с ним что-то случилось? И я с моим склерозом… впрочем, теперь об этом бесполезно думать. В путь!» И он возобновил долгий, крутой, утомительный подъем. Великолепие зрелища не приносило облегчения его усталым старым глазам. «Если только я не опоздал», — проронил он, карабкаясь.

Теперь путь стал уже и круче, он пролегал по ступеням-террасам, и его обступали высокие стены с осколками стекла в цементе. В стенах лишь изредка попадались ворота с каким-нибудь чудным имечком на табличке, и глубоко в глубине становилась видна вилла, окруженная кедрами, оливами и апельсиновыми деревьями с темной листвой. Доктор едва удостаивал их взгляда. Ибо теперь до вершины оставалось не очень далеко. «Еще несколько минут», — прикинул он, перевалив через гребень и очутившись на некоем подобии плато, скользившем к югу, где в отдалении падал к морю крутой и скалистый обрыв не менее тысячи футов глубиной.

Плато, куда попал Деннисон, как и сам склон, было покрыто виллами и домишками, скрытыми за часто поворачивающими стенами. Разве там или сям покажется сквозь заросли черепичная крыша или труба. В обоих направлениях бежали прочь другие вьющиеся переулки, подобные тому, по которому шагал доктор. Лабиринт, да и только.

«Куда отсюда? — спросил себя доктор в растерянности, вытирая лысую голову. — А, вижу, вижу. — И он опять заспешил вперед, забыв жару, усталость и слабость, вызванную годами. — Почти пришел!» — пылко воскликнул он.