Отряд - Ник Каттер (2014)

Возможно, и у Ньютона была своя стратегия, а может, такое вообще не поддается просчету. Все сводится к гибкости человеческого разума. К способности выдерживать давление ужаса и восстанавливаться, точно резиновая лента. А твердый как скала разум разбивается вдребезги. В этом смысле Максу нравилось не быть взрослым. Разум взрослого – даже такого сносного, как скаут-мастер Тим, – не обладает нужной гибкостью. Когда мир лишается всех своих тайн, вместе с ними уходит и ужас. Взрослые не верят в бабушкины сказки. Не встретишь взрослого, который перешагивает через трещины на тротуаре из страха, что иначе он сломает спину своей матери. Взрослые не загадывают желаний на падающую звезду – во всяком случае, с детской одержимостью. Не найдешь взрослого, который верит в то, что достаточно три раза произнести перед зеркалом «Кровавая Мэри», и в комнате появится мрачное, жаждущее крови существо.

Взрослых пугают разные вещи: работа, ипотека, тусуются ли они с «нужными людьми», умрут ли они нелюбимыми. Все это бледнеет рядом со страхами ребенка – злобными клоунами под кроватью, скользкими монстрами, скачущими в темноте подвала, и безликими высасывающими кошмарами с далеких звезд. Нет ни психологических программ, ни групп поддержки, никаких иных способов побороть такие страхи.

А может, и есть – нужно просто повзрослеть.

И когда это происходит, ты лишаешься той гибкости ума, которая необходима не только для веры в подобные вещи, но и для того, чтобы справляться с ними. Поэтому-то в ситуациях, когда эта гибкость нужна… Взрослым не удается ее призвать. Оттого они и разваливаются на части: сходят с ума, паникуют, получают сердечные приступы и аневризмы, вызванные страхом. Почему? Просто не могут поверить в происходящее.

Вот чем отличаются дети – они верят в то, что случиться может все, что угодно, и ожидают этого.

Макс знал, что он в том возрасте, когда начинает проявляться недоверие. Эрозия не прекращалась – сначала исчез Санта-Клаус, а потом монстр из шкафа. Скоро вера его станет такой же, как у родителей. Рациональной.

Но пока ему хватало доверчивости, и это, возможно, помогло ему сохранить рассудок.

Макс рассеянно перебирал все это в голове, когда раздались крики.

* * *

Из показаний, данных под присягой Натаном Эриксоном Федеральному Следственному комитету в связи с событиями, произошедшими на острове Фальстаф, Остров Принца Эдуарда:

В.: Пожалуйста, разъясните кое-что суду, доктор Эриксон. Вы считали, что работаете с доктором Эджертоном над средством для похудения, так?

О.: Что вы имеете в виду?

В.: Конкретно я спрашиваю о гранте, который получил доктор Эджертон.

О.: От фармацевтического концерна, да.

В.: И это был единственный источник финансирования лаборатории Эджертона?

О.: Да.

В.: Нет.

О.: Прошу прощения?

В.: Нет, это не единственный источник финансирования лаборатории, доктор Эриксон.

О.: Простите, что?..

В.: Доктор Эриксон, для человека, который утверждал, что его IQ выше, чем у большинства присутствующих на сегодняшнем слушании, возможно ли не знать о конечной цели тех самых экспериментов, которые вы проводили?

О.: Разумеется, я знал. Я говорил вам. Средство для похудения.

В.: Доктор Эриксон, я хотел бы кое-что вам показать.

[Доктору Эриксону вручают листок бумаги.]

В.: Вы можете мне сказать, что это такое.

О.: Это банковская выписка.

В.: Это банковская выписка доктора Эджертона. Со счета, с которого производилась оплата производственных расходов его лаборатории.

О.: Да, все верно.

В.: Теперь, если вы посмотрите внизу, то увидите вклады, сделанные фармацевтической компанией.

О.: Да, они здесь.

В.: А вы видите другой вклад, единственный, тот, что был сделан второго января?

О.: Да.

В.: Можете ли вы назвать сумму?