Осколки времени - Райса Уолкер (2015)

Макс играет очень красивое соло на скрипке. Никогда бы не подумала, что он скрипач. Конечно, поджигателем я тоже его не считала. Затем представитель храма начинает проповедь о том, как экстремизм может омрачить душу любой религии и как печально, когда кто-то умирает, особенно от рук тех, кто утверждает, что они являются единоверцами. На самом деле в его словах много правды, и свою речь он дополняет несколькими наименее оскорбительными отрывками из «Книги Кира».

Когда храмовник заканчивает говорить, мама ведет Пруденс на сцену, а затем возвращается на свое место. Именно из-за этой речи, часть которой просочилась в прессу вчера вечером, здесь собрались репортеры и, скорее всего, поэтому большинство скамей и заполнены. Пруденс сжимает подиум одной рукой и второй водит перед собой, пока ее пальцы не находят микрофон.

Почти уверена, что Пруденс все видела, когда уходила из храма прошлой ночью. Но мама клянется, что теперь она совсем слепая. По словам врачей, оружие повредило зрительную кору, которая, по словам папы, находится ближе к затылку.

Совсем не понимаю. Я видела, куда ее ударили, и ударили ее спереди. И все же мне не кажется, что у Пру хватит ума так тщательно притворяться в чем-либо. Последние несколько дней были для мамы сущим адом, потому что каждый раз, когда Пру просыпалась, она заново осознавала, что ничего не видит, и психовала.

Думаю, что эта речь – плохая идея. И мама тоже так думает. Но нас никто не спрашивал.

– Дети Кира, – начинает Пру. – Мы собрались здесь сегодня, чтобы оплакать великую утрату нашей веры, нашего народа и всего мира. Но наши потери могли быть гораздо больше. Как отметила президент Паттерсон на недавних пресс-конференциях, террористическая ячейка находилась глубоко внутри нашей организации. Если бы их не остановили, то жертвы во всем мире были бы… неизмеримы.

Голос Пру звучит почти монотонно. Речь была отправлена в ее реабилитационный центр через мессенджер. Мама часами помогала ей заучивать его.

– Итак, оплакивая эту утрату, мы должны также спросить, какое семя в нашей вере позволило этой гадюке вырасти среди нас. В ближайшие месяцы «Кирист Интернэшнл» проведет глобальный Синод для изучения наших догматов веры, нашего вероучения и нашей руководящей политики.

По завершении этого Синода я уйду с поста главы «Кирист Интернэшнл», и преемник будет выб… ран…

Пру решительно сжимает челюсть и вцепляется в край подиума. Когда она продолжает речь, монотонность в ее голосе исчезает, и она быстро произносит:

– Брат Кир был грязной жабой по имени Сол. Он никого не любил, кроме самого себя. Он никогда не благословил ни одного ребенка, но зато убил целую кучу. И он убил…

Она бросилась со сцены и выбежала из часовни. Мама бросает на меня взгляд через плечо и идет следом. Я не могу сказать наверняка, так как ее микрофон был перерезан, но мне показалось, что Пруденс хотела сказать «щеночков».

* * *

Мы с Треем уже почти вышли за дверь, когда Секретная служба – та самая женщина, которая привезла меня домой прошлой ночью, – вдруг оттаскивает меня в сторону.

– Президент хотела бы поговорить с вами в представительском конференц-зале. Не могли бы вы последовать за мной? Простите, сэр, но вам придется подождать здесь.

Трею это совсем не нравится. Он достает свой телефон, вероятно собираясь позвонить папе. Или адвокату, хотя я сомневаюсь, что это как-то поможет мне.

Я этому тоже не очень рада, но у меня явно нет выбора. Я кладу руку ему на плечо:

– Дождись моего звонка, ладно? Возьми что-нибудь выпить. Если я не вернусь через двадцать минут или около того, вызывай кавалерию.

Я оставляю его в кафе киристов и следую за охранником по длинному коридору.

Когда я вхожу, в кабинете сидит лишь Паула Паттерсон. Это немного удивляет меня, но одна стена зеркальная, так что я предполагаю, что как минимум один охранник следит за каждым нашим шагом. Наверное, и запись ведется.