Мрачные тайны - Микаэла Блэй (2021)

– Пойду прилягу, – сказала Маргарета. – Кажется, начинается гроза. Голова болит, а мне завтра рано вставать – курсы садоводов во Врете, я про них тебе рассказывала.

– Хорошо, – кивнула Эллен, хотя не могла вспомнить, чтобы они об этом говорили. – Ты по-настоящему слилась с природой, – добавила она, налила себе стакан холодной воды и выпила медленными глотками.

Маргарета улыбнулась.

– Выражаешься, как подросток.

Она говорила тихо и с напряжением, как будто каждое слово отдавалось в голове. Поднимаясь со стула, оперлась о спинку.

«Она постарела», – подумала Эллен, и вдруг ей стало очевидно, что мама с ней не навсегда.

Маргарета подошла и похлопала ее по щеке.

– Спокойной ночи, малышка! – сказала она и направилась к двери.

– Мама! – окликнула ее Эллен. – Что мы ели на ужин в тот день, когда пропала Эльза?

Маргарета обернулась и посмотрела на Эллен горьким взглядом.

– Не помню. Ведь нас в тот вечер не было дома.

– Но ведь вы нас чем-то накормили, прежде чем отправиться в гости?

– Да, наверняка. Но я не помню. Почему ты спрашиваешь?

Эллен пожала плечами.

– Просто доктор Хиральго попросил меня подумать о всяких мелочах.

– Это хорошо…

Маргарета пристально глядела на нее, словно собираясь с силами.

– Помню, ты была в тот день сердита, очень сердита – но мы часто видели тебя рассерженной, Эллен. Нам всем бывало тяжело, когда у тебя случались припадки ярости. Хорошо, что теперь ты думаешь и осознаешь.

Она несколько раз кивнула.

– Спокойной ночи, моя дорогая. Надеюсь, все это скоро закончится – как ни больно будет нам всем.

– Спокойной ночи! – ответила Эллен, ощущая, как прошлое сочится изо всех углов большого дома. На номерах телефонов и днях рождений сосредоточиться было куда легче.

И тут раздался первый удар грома.

Эллен любила грозу – сколько себя помнила. Гроза сердилась еще больше, чем она. Это было так здорово. Она могла отдохнуть, погрузившись в эту злость. В замке Эрелу раскаты грома нередко звучали громче, чем в других местах. Словно гроза достигала кульминации прямо над островом.

Спустившись в подвал, девушка долго выбирала среди винных бутылок и в конце концов взяла ту, на которой была самая уродливая этикетка. По пути наверх позвонила Филиппу.

– Скучаю по тебе, – сказала она, едва он снял трубку.

– Я тоже. Как там у тебя дела?

– Задыхаюсь.

– В Эрелу и впрямь маловато места, – рассмеялся он.

– Ты прекрасно понимаешь, о чем я. Чем бы я ни занялась, она тут же появляется и спрашивает, что я делаю, куда собираюсь, приправляя все это язвительными замечаниями и напоминаниями о том, какой невыносимой я была в детстве – и остаюсь до сих пор. Это уже перебор. У меня от нее изжога.

– А тебя это правда задевает? Попробуй не обращать внимания – хотя я понимаю, что мне легко говорить.

– Просто все уже через край. Она не хочет, чтобы я была здесь. Как будто я отравляю ей жизнь и напоминаю о…

– Ты справишься, и, если честно, мне кажется, вам с Маргаретой это пойдет на пользу, хотя сейчас тебе там неуютно. Расскажи мне про доктора Хиральго.

– Он странный, то есть… даже не знаю. «Странный» – не самое подходящее слово. Тебе бы он наверняка понравился. Хочет, чтобы я снова прошла через это, с самого начала, и все проработала.

– Ох, хотелось бы услышать все в подробностях, но сейчас мне надо идти в гримерку. Перезвоню позже.

– Мне кажется, Филипп, что я боюсь воспоминаний.