Игра в судьбу - Роман Тихонов (2020)

Об этом рассказали местные туркоманы. Это обычные турки, переселённые сюда ещё во времена Османской империи. Для укрепления страны, руководство разбавляло арабское население титульной нацией – тюрками. Туркоманы всегда были только за Турцию, пока не познакомились с ДАИШ, теперь они за всех, кто против ДАИШ.

Узнав о гибели своих братьев, вахабитский спецназ, отдыхающий в Ахтарине, думает: отомстить за братьев сейчас или отгуляв отпуск? Их примерно 250 человек. Если будем отступать, джихадисты погонят нас до турецкой границы. Решаем остаться и принять бой здесь.

По рации объявили о прекращении боевых действий против ИГИЛ с завтрашнего утра на сутки. Потом узнаём, что несколько игиловских отрядов перешли в оперативное управление Исламского фронта, вроде как в обмен на оружие и боеприпасы. Люди – это расходный материал и валюта. Не

удивлюсь, если самим бармалеям ничего не сказали. Просто повезли воевать в другое место. Просто переброска войск для стабилизации фронта с курдами. Да, формально ДАИШ и Исламский фронт враги, но… это не первый и не последний раз, когда происходят подобные обмены. Восток – дело тонкое…

Набиваем мешки влажной, жирной землёй, прессуя деревянными трамбовками. Мешки становятся монолитными и тяжёлыми, как будто в них цемент.

Иду в суточный наряд. Начальник караула – сержант Фираз, невысокий, жилистый араб. Заступаем на крышу, так как это самая высокая точка поблизости: Сохраб из «Фатимиюн», Билал из «Хезболлы» и я – русский, из ССА. Весьма своеобразный "интернационал", но здесь это нормально.

Дежурим два через четыре часа.

Суббота, 16 января. Облачно, но солнце периодически выглядывает из облаков и сразу становится теплее. В отличие от декабря, дожди идут через день или сразу по два дня подряд. Сыро и небольшой ветер. Хорошо, хоть вчера было солнечно, земля чуть подсохла и не так парит. Ночью холоднее, чем в Иордании ранней весной; +3+5, днём в районе +14. Иногда, пустыня, лежащая, казалось бы, далеко на юге, напоминает о себе пронизывающими ветрами и холодом.

Чтобы не молчать, завязываю разговор с иранцем Сохрабом:

– Слушай, а почему Персидский залив, персидский ковёр есть, и даже персидский кот есть, а Персии – нет?

– Это греки нас так стали называть, когда мы к ним в гости на чай зашли. От них эта кличка и прилипла, а сами себя всегда иранцами называем.

– А что значит название "Иран"?

– Страна ариев.

– Ух ты, мне казалось, что страна ариев – это Украина, ну ладно, буду знать.

Билал ушёл воевать со второго курса Ливанского университета в Бейруте. Несостоявшемуся экономисту и менеджеру уже 21, в Сирии он второй год.

– Женат? Девушка есть? – В Ливане, как и в соседних странах, прежде чем жениться, надо стать финансово обеспеченным, как правило, мужчины заводят семью с 30 до 40 лет. Билал знает французский и лучше меня говорит по-английски.

– Нет, не женат, – разводит руками юноша.

– А как же любовь, Билал? Разве можно приказывать сердцу? Парень грустно улыбается.

– А ты знаешь, что только у женщин широкие бёдра и, соответственно, большая задница, а вот у самок всяких там обезьян такого нет? А всё потому, что мужчинам, нравятся большие задницы, и ради любви к нам, дамы пошли на это, расплачиваясь за широкие бёдра остеопорозом. А на что

мужчины ради любви пошли, знаешь? – Сохраб и Билал недоумённо смотрят на меня и улыбаются. – Взгляните на мартышек и прочих обезьян в зоопарке – у всех самцов постоянная эрекция, а у мужчин нет! Но когда-то была! По идее, эрекция нам даруется, когда в сердце приходит любовь. Лишиться постоянной эрекции – это серьёзная жертва мужчин во имя любви!

Номо сапиенсы на такие жертвы не пошли и вымерли!

– Подожди, если хомо сапиенсы вымерли, тогда, кто мы такие? – недоумевает Билал.

– Мы – это Хомо сапиенс сапиенсы.