Том 7. Дядя Динамит и другие - Вудхаус Пэлем Грэнвил (2000)

— Какая-то вы пыльная, — заметил он. — Катались в пыли?

— Убирала у лорда Эмсворта.

— Бедняга!

— Я?

— Он. Не любит, когда убирают.

— Там же страшный беспорядок.

— А вот его он любит. Так уютней. Вижу, вы потрудились. Поневоле вспомнишь шапку из какой-то газеты. Праведный Труд Разгребает Груды Грязи. Дело ваше, вы вроде не жалуетесь.

— Ну, конечно! Мне очень хорошо. Галли, можно, я вам дам посылочку? Вы ее только отправьте.

— С удовольствием.

— Спасибо, — отвечала Сэнди и вернулась в дом. Галли задумчиво смотрел ей вслед, думая о том, что, судя по манере, ей не так уж хорошо. Это ему не нравилось.

При Чете Типтоне она всегда была рада посмеяться, а Бландингский замок явно вогнал ее в уныние. Видимо, что-то ее мучает. Он посмотрел на посылку. Там стоял адрес: «Лондон, 3–1 Хэлси-корт, Хэлси-чэмберс, кв. 4. С. Дж. Бэгшоту».

— Странно, — заметил он. — Фамилия редкая. Неужели она как-то связана с моим другом Хоботом? Вы помните Хобота, Бидж?

— К сожалению, нет, мистер Галахад. Он не гостил у нас в замке.

— И то верно. Мы с ним виделись в Лондоне и в его усадьбе, недалеко от Пентворта. Занимательная личность. Каждый год страховал свою жизнь на сто фунтов, а когда врачи его осмотрят, говорил, что передумал. Бесплатная медицинская помощь.

— Очень умно, мистер Галахад.

— А то как же? Один из лучших умов «Пеликана». Может быть, это его сын? У него был, помню, Сэмюэл Галахад. Интересно, почему это Сэнди посылает ему бандероли? Подозрительно! На ощупь…

Он рассуждал бы и дальше, но его прервали. На верхней ступеньке появилось волшебное видение — белокурая девушка такой красоты, что самый толстокожий матрос присвистнул бы. Природа одарила Веронику ровно тем количеством разума, какое уместится в пузырьке, но в остальном — не поскупилась, и мы не удивимся, что Типтон Плимсол говорил о ней с дрожью в голосе.

С нею была ее мать, леди Гермиона, из-за которой не свистнул бы и Дон Жуан. Только эта сестра лорда Эмсворта не поражала величавой красой. В хорошем настроении она походила на кухарку, довольную последним суфле, в плохом — на кухарку, заявляющую об уходе, и в том, и в другом — на кухарку с характером. Полковник Уэдж, ее муж, равно как и дочь, Вероника, беспрекословно ей подчинялись.

Заметив бандероль, она спросила:

— Что это у тебя, Галахад?

— Таинственная посылка, Сэнди просит отправить. Когда она только успевает что-то паковать? Разгребала завалы в кабинете. Бедный Кларенс!

— В каком смысле?

— Ты же знаешь, он не любит прилежных секретарей. Они его мучают. Не дают уклониться от ответственности.

— Мам-ма, — спросила Вероника, — что такое «уклониться»?

Обычно леди Гермиона с терпением отвечала на такие вопросы, но сейчас — не ответила. Зато сказала:

— И прекрасно. Должен кто-то напомнить! Сам по себе он даже на письма не ответит.

Перед Галли сверкнул ослепительный свет.

— Простите, я сейчас, — сказал он и побежал в дом. Сестра смотрела на него, поджав губы. Меньше всего он нравился ей, когда скакал, как горошина на раскаленном совке.

3

Сэнди была в кабинете. Когда ворвался Галли, она удивленно подняла голову.

— Ну, что, — сказал он, — отсылаете письма?

Она так удивилась, что перестала выпутывать из волос какой-то счет.

— Не понимаю!

— Ладно, ладно, меня не проведешь. Я все знаю. Поправьте, если что не так. Вы собирались выйти замуж за С. Г. Бэгшота и, естественно, души в нем не чаяли. Потом вы о чем-то поспорили — и расстались. Вот твое кольцо, сказали вы, вот духи — а теперь и письма. Правильно?

— Более или менее.

— Значит, отослать?

— Да.

— Все кончено?

— Да.

— Что ж он такое сделал? Откуда вы знаете, что та девушка не его любимая тетя?

— Дело не в девушке.

— Так в чем же? Наступил на ногу? Потерял зонтик? Осудил прическу?