Укрощение строптивого декана - Осенняя Валерия, Крут Анна

До боли сжала кулаки, резко вырвав свою вмиг вспотевшую ладошку из руки Лорана. В его глазах проскользнула растерянность, а я просто не смогла произнести ни слова, чувствуя, как душит гнев и горечь.

— Рина….

— Я не понимаю вас… — мне все-таки удалось сказать почти ровным голосом. – Зачем всё это? Цветы, признания, тот вечер и вот такие слова?

— Рина, — в его глазах промелькнуло осознание. – Ты не так поняла! Пойми, это единственный шанс. Я не хотел обидеть тебя, но если говорить откровенно — задания сложны для…

Я уже не слушала. Просто развернулась и ушла, желая оказаться как можно дальше от Альберта, а он и не стал останавливать.

Слезы обжигали. Я попыталась придушить их, иначе, в самом деле, буду выглядеть слабой, какой меня считают. Но это оказалось не так и легко. Невозможно унять боль от раны, нанесенной прямо в сердце…

Так больно мне никогда еще не было. Я привыкла лить слезы из-за своего наставника, но от него такого не ожидала. А ведь Лоран даже не понял, чем обидел. Для него это пустяк. Простые истины, которые все выучили – Тринавия Ноаэль – слабый, ни на что не годный, маг.

Я просто глупышка, которая удачно подвернулась под руку, и поможет сместить Вортана с его места, давая дорогу другому…

И словно почувствовал мои мысли, из кабинета вышел Коршун. Я совершенно не обратила внимания на то, что инстинктивно пошла по знакомому коридору, ведущему к кабинету моего наставника. И одумалась лишь тогда, когда встретилась с ним. Хотела сделать вид, что не заметила, но он неожиданно остановил меня, резко хватая за руку.

— Тринавия, что случилось?!

Наставник попытался заглянуть мне в глаза, но я только ниже опустила голову. Свою клятву не плакать при Коршуне помнила, и нарушать не собралась. Видеть мне его сейчас меньше всего хотелось, поэтому я вырвала руку и раздраженно выкрикнула:

— Как будто вам есть дело до меня?!

Дожидаться ответа не стала, попросту не желая слышать его голос. Побежала в сторону общежития. Хотелось закрыться в своей комнатке и никого не видеть.

Знаю, грубо повела себя с наставником, но не могла иначе. Я понимала, как бы ни старалась отрицать, ему не всё равно. Однако это только больше злило. Ведь сколько не обвинять во всем Коршуна, проблема во мне. И слова Лорана только поставили в этом знании жирную точку.

Но нет! Теперь… после случая в особняке с живыми статуями я не сомневалась в себе. Знала, что смогу победить даже с низким резервом. Ведь у меня была тайна, и её я раскрою только на экзамене! Еще все изменят обо мне свое мнение. Эрик поймет как ошибался, когда я с низким резервом сделаю то, о чем он и представить не может. Коршун удивится, когда увидит как именно использую его учения по мыслеформе. И, конечно же, «Осенний бог» поймет, как ошибался, снимая со счетов меня и Коршуна. Я всем им докажу!

Так и хочется увидеть их лица, когда они узнают, на что способна та, которая всегда пасла задних. Верно бабушка говорит: никогда нельзя опускать руки, а вот я взяла и опустила. Глупо.

По крайней мере, была на грани, чтобы опустить…

***

Оказалось, как я и думала – тест написала одна из лучших. И это очень польстило моему самолюбию, хоть и огорчило. Ведь это всего лишь письменный тест, который по сути ничего не решает. Сухая теория, не более. Самое важное — практика.

Я все также избегала Коршуна, и, слава богам, он не делал больше попыток со мной заговорить, (хотя я ловила его задумчивые взгляды на себе). У меня даже сложилось впечатление, что мы вернулись к началу, когда только-только третьекурсники прошли ритуал… вот я бегаю за Коршуном, преследую его, желая знаний, а он избегает, прячется и хлопает дверями перед носом.

Что же, теперь мы поменялись ролями. Всего-то понадобилось чуть меньше трех месяцев – самый великий и ужасный декан нашей академии бегает за своей ученицей.