История - Фукидид (2012)

821. «Мы прибыли сюда возобновить наш старый союз2. Однако нападки сиракузского посла заставляют сказать также несколько слов о нашей державе, которой мы владеем по праву. Важнейшее тому доказательство — слова самого Гермократа, который сказал, что доряне и ионяне чуть ли не всегда были врагами. Дело, однако, обстоит вот как. Мы, ионяне, живя поблизости от пелопоннесцев (которые являются дорийцами и превосходят нас численностью), должны были предусмотреть, каким путем нам лучше всего сохранить свою независимость. После мидийской войны, построив флот, мы избавились от лакедемонского владычества и гегемонии. Ведь лакедемоняне имели не больше права владычествовать над нами, чем мы над ними (разве что по праву сильного, которое у них иногда было). Мы взяли на себя потом предводительство над прежними подданными царя и затем сохранили его, полагая, что таким образом лучше всего отстоим свою независимость от пелопоннесцев, имея силы и средства для своей обороны. И, по совести говоря, мы ведь подчинили своей власти ионян и островитян (которых, по словам сиракузян, мы, вопреки племенному родству, совершенно поработили) совершенно справедливо: ведь они пошли с Мидянином на нас, свою метрополию, войной, и не имели мужества, восстав против царя, уничтожить свои дома и имущество (подобно нам, когда мы покинули свой город), но предпочли рабство и хотели сделать рабами и нас.

1 Аргументы афинян сводятся к следующему. Афинская держава основана исключительно для защиты от исконного врага — пелопоннесцев. Афиняне имели право подчинить себе ионийцев, так как те напали на них вместе с Ксерксом. Афиняне прибыли под Сиракузы, потому что этот город угрожал их безопасности.

2 Ср. 75, 3.

83. Итак, мы управляем союзниками, будучи достойны этого. Ведь мы не только выставили наиболее сильный флот, но и показали самое беззаветное рвение в борьбе за дело эллинов, тогда как ионяне и островитяне с готовностью предоставляли свои корабли Мидянину против нас. Вместе с тем мы стремились приобрести мощь, необходимую для отпора пелопоннесцам. Мы не говорим вам высокопарных слов в оправдание нашего владычества, утверждая, что мы одни победили Варвара или что подвергали себя опасностям в борьбе за свободу ионян в большей степени, чем за свободу свою и всех прочих эллинов. Никого нельзя упрекать, если он ищет подобающих способов сохранить себя. Только желание обезопасить себя привело теперь нас сюда, и мы видим, что наше присутствие здесь как в наших, так и в ваших интересах. Подтверждение этого мы почерпнем из клеветнических речей наших врагов, внушающих вам еще более сильные подозрения и страхи. Но мы знаем, что люди боязливые и подозрительные на время поддаются льстивым речам, а затем, приступив к делу, сообразуются с правильным пониманием пользы. Как мы уже сказали, наше господство в Элладе установлено из страха, по этой же причине мы и теперь здесь, чтобы в союзе со здешними друзьями упрочить нашу безопасность и не ради их порабощения, но напротив, чтобы оградить их от этой участи.

84. Пусть никто не думает, что, заботясь о вас, мы вмешиваемся не в свое дело. Каждый должен понимать, что, пока вы целы и невредимы и достаточно сильны, чтобы сопротивляться сиракузянам, они не смогут послать войско на помощь пелопоннесцам, и те причинят нам меньше вреда. В этом отношении ваша судьба нас особенно близко затрагивает. Поэтому-то у нас есть основание вернуть леонтинцев в их город, но не затем, чтобы обратить их в наших данников (подобно их соплеменникам на Евбее), но напротив, сделать сколь возможно могущественными, чтобы они как наши союзники и соседи сиракузян все время тревожили их. В Элладе мы одни, без посторонней помощи, справляемся с нашими неприятелями, и нам важно, чтобы у евбейских городов не было вооруженной силы (хотя это, по словам Гермократа, столь несообразно с освобождением халкидян здесь) и вместе с тем в наших интересах по возможности сохранить независимость наших друзей в Сицилии.