Убить пересмешника - Харпер Ли (1964)

Уж не знаю, что это вдруг на нее нашло, но она сразу встряхнулась и предложила мне устроить в гостиной домашний просмотр. Джим втиснул меня в костюм, стал в дверях гостиной, выкрикнул: «О-о-корок!» – точь-в-точь миссис Мерриуэзер, – и я прошествовала в гостиную. Аттикус и тетя Александра были в восторге.

Потом я пошла в кухню и покрасовалась перед Кэлпурнией, и она сказала – на меня любо поглядеть. Я хотела сбегать показаться мисс Моди, но Джим сказал – она, наверно, все равно будет на представлении.

Теперь уже не важно, пойдут они или нет. И Джим сказал – он меня проводит. Так началось наше с ним самое долгое путешествие.

Глава 28

Никогда еще последний день октября не был такой теплый. Мы даже не надели куртки. Поднялся ветер, и Джим сказал – на обратном пути мы, пожалуй, попадем под дождь. Луны не было.

Уличный фонарь на углу отбрасывал черные тени на дом Рэдли. Джим тихонько засмеялся.

– Спорим, сегодня их никто не потревожит, – сказал он.

Джим нес мой костюм, держать его было довольно неловко. Какой Джим все-таки у нас воспитанный!

– А все равно здесь жутко, правда? – сказала я. – Страшила, конечно, никому не хочет зла, а все равно я рада, что ты пошел со мной.

– Да разве Аттикус тебя отпустил бы одну, – сказал Джим.

– А почему нет? Тут всего-то завернуть за угол да через двор.

– Школьный двор слишком большой, маленьким девочкам не годится ходить по нему в темноте, – поддразнил Джим. – Или, может, ты не боишься привидений?

Мы захохотали. Мы давно уже взрослые. Привидения, жар-пар, колдовство, тайные знаки – все растаяло, как туман на восходе солнца.

– Какое это у нас тогда было заклинание? – сказал Джим. – «Жив, не помер, свет души, пропусти, не задуши».

– Замолчи, – сказала я. Мы как раз шли мимо дома Рэдли.

Джим сказал:

– Наверно, Страшилы нет дома. Слушай.

Высоко над нами в темноте одинокий пересмешник распевал подряд все свои песенки, он даже не подозревал, на чьем дереве сидит, он то посвистывал синицей, то трещал, точно рассерженная сойка, то горько жаловался, будто козодой.

Мы повернули за угол, и я споткнулась о корень. Джим хотел меня поддержать, но только уронил в пыль мой костюм. Я все-таки не упала, и мы пошли дальше.

Потом мы свернули в школьный двор. Там было темно хоть глаз выколи.

– Джим, а откуда ты знаешь, где мы? – спросила я через несколько шагов.

– Сейчас мы под большим дубом – чувствуешь, тут прохладнее? Смотри осторожней, не споткнись опять.

Теперь мы шли медленно, чуть не ощупью, чтобы не налететь на дерево. Этот дуб был одинокий и старый-престарый. Нам вдвоем нипочем бы его не обхватить. Он стоял далеко от учителей, от ябедников и любопытных соседей – правда, рядом были Рэдли, но Рэдли не суют нос в чужие дела. И в его тени столько бывало драк и запретных сражений в кости, что земля тут была твердая как камень.

Впереди сверкали окна школьного зала, но они нас только слепили.

– Не смотри вперед, Глазастик, – сказал Джим. – Смотри под ноги, тогда не упадешь.

– Зря ты не взял фонарик, Джим, – сказала я.

– Я не знал, что такая темень. Думал, еще будет видно. Это все из-за туч, хотя дождь, наверно, еще не скоро пойдет.

И тут на нас кто-то прыгнул. Джим как заорет!

В лицо нам ударил свет, это Сесил Джейкобс светил на нас фонариком и так и плясал от восторга.

– Ага, попались! – вопил он. – Так и знал, что вы пойдете этой дорогой!

– Что ты тут один делаешь? Ты разве не боишься Страшилы Рэдли?

Родители благополучно доставили Сесила в школу, он увидел, что нас нет, и отправился к дубу – он знал наверняка, что мы придем этой дорогой. Только думал, нас проводит Аттикус.

– Вот еще! Нам всего-то ходу – за угол завернуть, – сказал Джим. – Чего ж тут бояться?