Самый большой дурак под солнцем. 4646 километров пешком домой - Кристоф Рехаге (2012)

… – О, да ты изменился до неузнаваемости! – смеясь, кричат обе девчонки, увидев меня в кафе «Верхний остров». Они одеты в черные пышные куртки из искусственного меха, их сопровождает толстый, вечно ухмыляющийся тип. Его миссия в том, чтобы всюду их возить и все оплачивать. Он, вероятно, надеется, что за это ему что-то перепадет.

«Ну и странные же эти неженатые юнцы», – подумал я.

Мы пили чай и болтали о том о сем. Толстяк сообщил, что недавно купил своему другу лошадь. Я прошел двести километров пешком? Может, я хотел бы продолжить свой путь на лошади? Все засмеялись, а старшая сестра как бы невзначай коснулась под столом моей ноги.

…Я свернул с дороги. Узкая тропинка тянется сквозь умиротворенную местность, покрытую полями и плодовыми деревьями. Я прохожу мимо молодых деревьев, стволы которых на метр от земли выкрашены в белое, и так приятно чавкают мои ботинки по сырой земле. Дымная и шумная улица кажется очень далекой, вокруг – ни души, и лишь шум поезда иногда нарушает эту идиллию.

Когда через пару часов я начинаю чувствовать голод, то нахожу сухое место, снимаю рюкзак и раскладываю туристический коврик. С собой у меня немного еды, но упаковки печенья, нескольких глотков воды и бутылочки травяного чая «Ван Лао Цзи» оказалось достаточно, чтобы я почувствовал себя сытым и усталым. Собираю последние крошки с куртки, откидываюсь назад и засыпаю неспокойным сном.

…Позже вечером старшая сестра шепчет мне, что я могу переночевать в ее номере: мол, она одна. Я делаю вид, что удивлен и сконфужен, бормочу что-то о том, что она замужем, быстро прощаюсь с ней и выхожу в холодную ясную ночь.

Моя старая жизнь осталась там, позади, двести километров назад, Джули живет в Германии, а город Баодин спит невинным сном провинциальной красотки. Когда я подошел к гостинице, расположенной под светящийся вывеской на цокольном этаже, то вместо двери обнаружил стальные жалюзи, похожие на ворота гаража.

Я постоял пару минут в раздумье и, когда ни стук, ни мой тихий вопль не произвели никакого эффекта, пошел к киоску на другой стороне улицы. Я купил упаковку жвачки.

– Отель временно закрыт? – спросил я хозяина киоска, который смотрел на моргающем телевизоре военный фильм времен японского вторжения. Он, не поднимая глаз, положил мне сдачу на прилавок:

– Позвони по номеру, который ты увидишь над дверью!

Кидаю в рот жвачку со вкусом яблочного ароматизатора. По телевизору показывают, как в японском бункере взрывается граната, солдаты носятся вокруг, словно перепуганные куры. И тут я принял решение.

…Я набрел на яму. Она выглядит, как огромный кратер, уходит в землю на несколько метров. Скорее всего она появилась тогда, когда здесь выкапывали глину. К ней ведет извилистая тропинка, в нескольких местах торчат маленькие пирамидальные холмики. Вероятно, эти холмики служат для того, чтобы не размыло фундаменты телефонных столбов.

Надо бы обойти все это по дороге, но я постепенно и неуклонно погружаюсь в этот глиняный мир. Мои ботинки вязнут и оставляют за собой крошащиеся отпечатки.

Спустившись вниз, я бреду по колено в колосьях. «Фантастическое место для ночевки!» – думаю я с вдохновением, но тут вспоминаю о дождях, о потоках жидкой грязи, и мое воодушевление как-то само собой проходит. Я мягко и неслышно ступаю по этому миру, такому же тихому и глубокому, как океанская бездна. Легкий оттенок охры придает ей нечто неземное, напоминает далекую планету.

Тропинка, между тем, неуклонно приближается к стене, к противоположной стороне ямы, и что-то я не вижу там дороги наверх. Однако я продолжаю свой путь, хотя стены кратера по высоте сравнимы с домом. С очень старым домом. Местами они крошатся, местами становятся особенно косыми и растрескавшимися.

Собственно, я помню, что обещал своей семье больше не совершать таких глупостей. «Я же не дурак!» – уверял их я.