Самый большой дурак под солнцем. 4646 километров пешком домой - Кристоф Рехаге (2012)

Дверь ресторана открыта. Я отодвигаю занавеску из пластиковых ламелей и вхожу в пустую комнату. На стенах висят постеры, изображающие цветы и природу, столы из темной древесины. Внутри тишина, а снаружи ливень и раскаты грома.

– Вэй? – зову я, и на секунду мне кажется, что я снова оказался в храме мастера Яня в горах. Мой голос стихает без ответа. Но вот из двери выглядывает девочка и тотчас испуганно закрывает лицо руками.

– Папа, тут чужой! – кричит она. В дверях появляется повар.

– Вы открыты? – спрашиваю я, и он кивает. Я так этому рад.

Утром я просыпаюсь на теплом кане, и все уже позади. Лишь осел провожает меня удивленным взглядом.

Я выхожу из деревни на северо-запад. До следующего поселка еще двадцать километров. По дороге мне попадаются лишь кусты с крошечными фиолетовыми цветами и пара разрозненных деревьев. Собственно, от поселка почти ничего не осталось. Вокруг пустой парковки ютятся лишь несколько ресторанов и сувенирных магазинов, но, похоже, клиенты уже давно не заглядывали сюда.

«ВЫСТАВОЧНЫЙ ПАВИЛЬОН ВЕЛИКОЙ СТЕНЫ» – написано на розовой табличке, за которой действительно можно ее увидеть. Она тянется от горизонта к горизонту, массивная глиняная стена, сквозь которую, как след от удара кулака, проходит шоссе.

Я стучусь в дверь выставочного павильона, жду ответа и стою некоторое время в нерешительности. Стена имеет прегрустный вид: она хрупкая, деформированная, комья желтой глины время от времени падают на шоссе, а мимо них проезжают равнодушные машины.

Дверь одного из ресторанов открывается, из нее выходит женщина. Она несет миску к крану, чтобы вымыть овощи. Я рад. Теперь я точно знаю, что будет что поесть. Пока я уплетаю блюдо из томатов и яиц, хозяин ресторана рассказывает мне, каким прибыльным делом был здесь раньше туризм.

– …пока кому-то не пришла дурацкая идея передать все предметы старины в городские музеи! Теперь здесь не на что смотреть, и наша стена разрушается.

Кое-что у них все-таки осталось: особый сорт арбузов, который выращивают в этих краях. Как и прежде, в его названии отражается гордость района Чанчэнван – Король Великой стены. Вдруг его осеняет мысль.

– Скажи-ка, – говорит он, склоняясь ко мне через стол, – ты случайно не знаешь женщину с ослом?

Я вопросительно смотрю на него.

– Она недавно была здесь, пришла сюда с другой стороны. Иностранка, я не знаю, откуда она. Может, из Америки. И с ней был осел.

Я решаю идти дальше вдоль подножия стены. Тут повсюду дыры и зазубрины, некоторые из них такие большие, что в них можно переночевать. Стена идет сквозь через высокие пашни. Иногда я на ходу веду рукой по колосьям и чувствую, как мягко они скользят между пальцами. Один раз мне попадается проход на самый верх стены. Залезть сюда нелегко, но, когда я оказываюсь наверху, мне хорошо видно все вокруг. Овечьи стада кажутся отсюда цветами на полях, вороны поднялись в воздух и ругаются на меня сверху, а на горизонте виднеются нежные полоски облаков. Мои шаги почти бесшумны, полуденное солнце окрашивает землю в золотой цвет.

Я на востоке Китая, где-то посреди Великой стены. Я хочу, чтобы это мгновение длилось вечно.

Когда спускаются сумерки, я вхожу в город Шандан. В одном маленьком киоске разговор снова заходит о даме с ослом. Высокая она, говорят на этот раз, высокая и очень худая. Она направляется в Дуньхуан, чтобы лечить рак.

Рак?

Хозяин киоска и его жена смотрят друг на друга, пожимая плечами, потом он говорит, чуть менее уверенно: «Рак или что-то вроде того. Какую-то плохую болезнь!»

Чужаки