Самый большой дурак под солнцем. 4646 километров пешком домой - Кристоф Рехаге (2012)

В королевском дворце на троне восседал ни на что не способный сластолюбец, который беспомощно барахтался в сетях интриг советников и евнухов. Повсюду вспыхивали восстания, в провинциях появлялись военачальники, жаждущие заполучить власть. Восстания разгорелись в гражданскую войну, которая длилась почти сто лет. В итоге императорская династия была сметена с трона, а страна разбилась на три враждующих лагеря, ведущих ожесточенную борьбу за власть.

Эта эпоха вошла в китайские летописи под именем Эпохи трех империй, и азиатская культура на протяжении почти двух тысяч лет черпала из этого источника легенды о сражениях, стратегах и воинах-героях.

Кто бы мог подумать, что маленький городок Чжоучжоу с его березами и пашнями сыграл такую важную роль в этой истории? Весной того самого 184 года здесь встретились сапожник, мясник и солдат. Между ними возник небольшой спор, который перерос затем в обсуждение народных восстаний, угрожающих Империи. На следующий день эти трое вновь сошлись в саду у мясника, пустили по кругу кубок вина и поклялись под белыми и розовыми цветами персикового дерева не предавать друг друга в борьбе за Империю.

В том же году сапожник, который оказался бедным отпрыском благородного семейства и состоял в некотором кровном родстве с монархом, основал самую западную из трех империй, воинственную империю Шу, и его имя Лю Бэй раскатом грома прокатилось по всему Китаю.

Его друзья, генерал Чжан Фэй, мясник, сменивший свой нож на великолепное длинное копье, и генерал Гуань Ю, великан с бородой и алебардой, вошли в историю как символы мужества и верности.

И по сей день Чжан Фэя изображают с широко распахнутыми круглыми глазами, чтобы подчеркнуть, что он жертвовал сном ради возможности круглые сутки оберегать своего друга и монарха Лю Бэя.

Гуань Ю даже причислен к божествам: миллионы его изображений висят в домах и магазинах Китая. В образе бородатого бога войны он на протяжении многих столетий почитался как защитник в различных областях жизни. Самой большой любовью Гуань Ю пользуется в Южном Китае: там он один из любимейших героев мифов.

– Вот впереди то место, где эта троица пила вино и присягала друг другу на верность! – Чжу Хаи указывает на длинную красную стену с внушительной аркой. Он не может не улыбнуться: в палатке, где касса, два пожилых господина погружены в шахматную партию. Тем не менее они любезно прерываются, продают нам билеты и еще более любезно предлагают присмотреть за моим рюкзаком, пока мы будем в храме.

В храме?

На обширной территории по другую сторону арки действительно возвышается недавно выстроенный храм, вероятно, посвященный Чжан Фэю. Он очень заманчиво выглядит со своими красными стенами, зеленой, элегантно загнутой по краям крышей и белыми ступенями с такими изящными перилами. Однако на мой вкус он выглядит каким-то чересчур новым и безупречным.

Чжу Хаи указывает на табличку с надписью «Персиковая роща». Да, в самом деле, мы оказываемся среди деревьев: лысые и тощие, они торчат, как вытянутые указательные пальцы. В центре «рощи» на бетонной площадке стоят три раскрашенные глиняные статуи, изображающие трех героев, пьющих из своих кубков. Большие шапки и длинные бороды – точь-в-точь гигантские садовые гномы! Я с трудом сдерживаюсь, чтобы не прыснуть.

– Ну а где прекрасные персиковые цветы из легенды? – спрашиваю я, а Чжу Хаи смеется в ответ.

– Сейчас ведь уже почти зима! Все цветы отцвели. Возможно, им сто́ит посадить пластиковые деревья, для удовлетворения туристов.

В храме пожилой даосист читает газету и дожидается посетителей, кого-то наподобие нас, чтобы раскрыть нам нашу судьбу за умеренные деньги. Чжу Хаи, как профессиональный портье, протягивает свою руку.

– Это замечательная возможность, – говорит он вполголоса, – спроси, доберешься ли ты до Германии?