Алиса в Тиндерландии - Дорон Хакам (2018)

Однажды, когда Алоне было лет 16, мы пришли к ней домой. Две девушки, вернувшиеся из школы с книжками и тетрадками в холщовом рюкзаке. Его ещё называли "сумка для мозгов". Нечто отвратительное, цвета хаки, висящее на матерчатых лямках, болтающееся в районе поясницы и бьющее по бокам. Никто из старшеклассников не осмеливался ходить без этого убожества. Её отец, которого обычно никогда днём дома не было, сидел в гостиной, и она с радостью побежала к нему, чтоб обнять, но он встал и, внезапно остановив её своей рукой, посмотрел ей в глаза странным взглядом и спросил её: "Ты куришь?" Она ответила: "Нет", и тут же на моих изумлённых глазах получила звонкую пощёчину: "Знай же, твоё красивое лицо выдаёт любую твою ложь."

Алона не курила, и оне на врала. Её отец случайно проезжал на машине мимо школьного крыльца именно в тот момент, когда она стояла там с другом, который дал ей попробовать тоненькую ментоловую сигарету, которая тогда была в новинку, только чтобы почувствовать вкус. И на её несчастье именно в тот единственный раз, когда она взяла сигарету в рот, её отец там проезжал. Если бы он проезжал там секундой позже, он бы видел, как она закашлялась, как чахоточная, и что она никогда до этого не курила. Однако, как уже сказано, на её несчастье и на счастье её мужа, её отец проехал именно тогда, когда он проехал, и пару часов спустя залепил ей пощёчину, сообщив шокирующую новость, что её лицо не способно скрыть ложь. И так Алона и живёт всю жизнь в ужасном страхе соврать, осознавая, что любая её ложь сразу же проявится у неё на лице. Вот как повезло её мужу.

У меня есть подруги, которые уверены, что если, не дай Бог, они изменят мужу, то на них сразу же обрушится небесный огонь и сожжёт их дотла, как ведьм в эпоху инквизиции. Так вот, это не про Алону. Ни десять заповедей с их " не лжесвидетельствуй", "не изменяй" и "не прелюбодействуй", или что там ещё написано, и уж точно не чувство слепой преданности и не чувство долга, предписывающее следовать обязательствам быть верной мужу, которые она взяла на себя в день свадьбы, не были причинами её верности.

Единственная причина, по которой она не позволила себе отдаться желаниям и попробовать запретный плод измены, заключалась в том, что она знала, что её муж сразу же обо всём догадается по её лицу и что она не сможет отпереться. К тому же её муж из тех, что целыми днями допрашивают, расспрашивают и интересуются тем, что их даже не касается. Единственная причина, по которой она смиряется с его ревностью и допросами, так это вера в то, что так он проявляет свою любовь и заботу. И если это так, подумала она, то так же и признак верности. Симметрично.

И даже мы, её подруги, каждая в свою очередь и в разных обстоятельствах, ей завидовали. В моменты слабости нам тоже хотелось, чтобы мужчина, который живёт бок о бок с нами, и правда бы жил с нами вместе, а не параллельно. Чтобы мы были у него в мыслях или хотя бы на заднем плане, даже когда нас нет в обозримом пространстве. Однако, по воле судьбы – по-видимому, слепой – о которой Юваль уже упомянул, именно в это время муж Алоны отправился в морское путешествие по греческим островам. То есть они, пятеро друзей, полетели на остров Фарос, и там уже зафрахтовали яхту с поваром и шкипером, у которого не только есть права на вождение яхты, но который ещё и управлять ею умеет. И так они плыли с острова на остров и от залива до залива, спускались на берег, развлекались там, как и чем могли, и на следующий или в тот же день продолжали путь дальше, посылая себе и всем интересующимся на просторах Фейсбука, даже тем, кому это не особо интересно, геройские фотографии, где один тянет якорную цепь, другой схватился за штурвал, а третий вообще подставил своё полуголое тело лучам солнца, а из одежды на нём только новёхонькие штаны для серфинга, которые и моря-то не видели.