Зима в раю - Питер Керр (2014)

Моя нога истекала кровью. Мой рот был забит чем-то сухим и приторным. И тут мой несчастный мозг выдал одно блестящее решение обеих проблем одновременно. Я схватил со стола нагруженную десертом тарелку и быстро опустил ее на пол. Трюк сработал. Мой отличающийся садистскими наклонностями «обожатель» моментально оставил мою ногу в покое и припал к мороженому, яростно двигая язычком. Словно по мановению волшебной палочки, из своих укрытий повылезали остальные члены кошачьей банды, и тарелка исчезла из виду под мохнатым одеялом, только хвосты весело постукивали по полу.

Чувства переполняли сеньору Феррер. В глубине души я опасался, что своим поступком обижу ее, но этого не случилось.

Madre mía[26], до чего же добрый я человек, коли отдал свое мороженое ее дорогим питомцам, восхищалась Франсиска. Бог не дал им с Томасом детей, так что кошечки и собачки были их единственным утешением. Я, разумеется, понимаю ее, она была в этом уверена на сто процентов, потому что я так сильно люблю животных, это же очевидно. У меня magnífico[27] взаимопонимание с кошками. Воистину, я настоящий кошатник. Sí, claro![28]

При обычных обстоятельствах я и вправду не имею ничего против кошек, но в тот конкретный момент мои чувства к ним поменяли полярность. За какие-то двадцать минут пара отличных брюк и две неплохие ноги оказались безнадежно испорченными, и я догадывался, что впредь наглые кошаки намерены сделать все, чтобы изгнать нас из этого дома – их дома. Но не мог же я сказать об этом Франсиске, да она, скорее всего, и слушать бы не стала. Она продолжала возносить хвалу моей очевидной любви к animales[29]. Ее небесный покровитель, святой Франциск Ассизский, гордился бы мной, заявила сеньора и, помолчав, меланхолично перекрестилась.

Я заподозрил, что всё это неспроста: наверняка меня умасливают перед тем, как одурачить – уговорить на что-то такое, о чем потом придется сожалеть всю жизнь. Ресницы Франсиски затрепетали под стеклами очков.

– Señor Peter… oh eh, y Señora[30], – сказала она, дипломатично улыбнувшись в сторону Элли и вновь сосредоточивая внимание на более легкой добыче. Разумеется, дальше последовала просьба. Не буду ли я так любезен кормить котов и собак в течение недели, пока Томас и она сама в Пальме? Кошки по природе своей весьма independiente[31], как мне, конечно же, прекрасно известно, и без возражений поспят в одном из сараев. Собаки же – а это мать и сын, кстати, их зовут Робин и Мэриан, в честь Робина Гуда из Inglaterra[32] – нет, ну не удивительное ли совпадение, что у животных английские имена и их новые хозяева говорят по-английски! – так вот, собаки днем будут охотиться в горах, а ночью… Робин очень чувствительный мальчик, un poquito tímido[33], а его мать стареет, она enferma[34] артритом, у нее случаются ложные беременности, имеется несколько кист – в общем, такого рода недомогания… Может, мы позволим им спать на кухне, как обычно? Сеньора обеспечит нас необходимым кормом, а на выходных все животные будут жить у нее в casita. Ее малютки не доставят нам absolutamente[35] никаких problemas[36].

У меня не хватило духа, а точнее – словарного запаса, чтобы отказать ей в этой просьбе. Сеньора Феррер выглядела такой счастливой, будто выиграла в lotería[37] первый приз, и даже прослезилась. Элли тайком пнула меня под столом по исцарапанной голени, так что и на мои глаза тоже навернулись слезы.

Пообещав вскоре принести нам еще фирменного миндального пирога и мороженого, довольная Франсиска собрала свои войска и вывела их на улицу. Достаточно было легчайшего движения ее сандалии, чтобы остановить любого вольнодумца, помыслившего о том, чтобы прошмыгнуть обратно в дом. Разношерстная процессия тронулась в путь, и возглавляющая ее дама крикнула нам, что вернется ближе к вечеру, чтобы показать Элли, как тут все устроено. И Томас тоже придет: нам нужно многое объяснить – про деревья и прочее.