Двенадцать минут любви - Капка Кассабова (2011)

Мы (как и все «одержимые» танго) уже сталкивались с танго-фестивалями. Их много, и в попытке быть оригинальными и отличаться от конкурентов их организаторы дают названия, которые все больше напоминают экспресс-курсы иностранных языков для тех, кто слишком занят танцами, чтобы изучать язык должным образом: Danubiando в Будапеште, Tango High в Бердине, Chocotango в Перуджи, Tangotoño в Инсбруке, Tangosutra в Вашингтоне, Planetango в Москве, Day and Night Ritual в Стамбуле (аналогичный, но не идентичный фестивалю TangoLoong, проводимому в том же городе), TexelTango на голландском острове Тексель, Wintertango в Норвегии, Invasion Tango в Галвее и Tangoxposed в Денпасаре.

Однажды в конце лета я оказываюсь на гей-курорте испанской Коста-Бравы. Ситжес — колыбель фестиваля Sitges International Tango и его злейшего противника — Tango Sitges. Здесь я ради первого: старейшего, крупнейшего и самого гламурного фестиваля Европы. Он настолько известен, что сотни людей, которые не смогли купить вовремя билеты, вынужденно проводят альтернативную милонгу на пляже, где на рассвете пьяные геи в стрингах творят непристойности.

У меня две пары туфель и смутное ощущение, что скоро чему-то наступит конец. Селюсь в отеле Romantica и через час обнаруживаю еще одного эдинбургского танцора, что неудивительно: за десять лет танца знакомишься со множеством людей. Слава богу, им оказался Эл, мой приятель-юрист, приехавший сюда залечивать сердечные раны после недавнего разрыва с девушкой.

В первую ночь я приметила еще пару знакомых лиц — один из них Свен, парень из Осло, с которым я не танцевала в Шотландии. Он тонет в объятиях женщины в полупрозрачном платье с цветочным узором.

За преподавательским столиком вижу Чичо, еще более массивного и угрюмого, чем прежде, а с ним изящная партнерша Хуана — но погодите, сарафанное радио донесло, что теперь они пара только на танцполе, а его девушка — вроде столь же изящная Марина, бывшая подруга другого приехавшего сюда маэстро Себастьяна с конкистадорской эспаньолкой и в серебряном гангстерском пиджаке. Можно, конечно, не верить слухам (хотя жизнь часто их подтверждает), но в то же время трудно игнорировать факт, что Себастьян держится очень интимно с этой хорошенькой москвичкой.

— Вращающиеся двери танго, — говорю стоящему рядом Элу, парню болезненного вида, пьющему коктейль под названием «Одержимость».

— Именно. Не успеешь сказать «очо кортадо», пара уже разошлась. Салют! — он поднимает свой стакан. — За день, когда она меня полюбит.

Он теряется в толпе, собравшейся полюбоваться выступлением Себастьяна и Марины под излюбленную ими La Melodia del corazón («Мелодию сердца»): хотя они уже не вместе, но по-прежнему преподают и выступают вдвоем и, подобно Чичо и Хуане, стали брендом и источником существования друг для друга. Изысканная красота их искусства в сочетании с прагматизмом их бизнес-схемы наполняют меня невыносимой грустью.

Похоже, их устраивают эти «крутящиеся двери», но меня нет. Даже после всего, что произошло, я остаюсь безнадежным идеалистом. Этот мир прошлых отношений и одноразовой любви и движение под звуки «Мелодии сердца» все меньше кажутся мне волшебными и все больше напоминают деловые операции под музыкальное сопровождение.

И вот я стою в платье с голой спиной, на девятисантиметровых каблуках у края гигантского танцпола в Jardin de Prado, в тени деревьев и окружении шести сотен тангерос из Европы, Азии, Австралии, Гавайев, обеих Америк и Израиля, и наблюдаю. Двадцать пять русских девушек с кошачьими телами и в юбках с узорами. Тридцать женщин из Румынии и Болгарии, словно ожившие картины Модильяни. На плече одной вижу татуировку: ТАНГО. Другая сверкнула нарисованным на икре «чулочным» швом.

Я танцую с сицилийцами. В их красоте чудится что-то опасное. Выразительные глаза, напомаженные волосы, страстные волькады.