Королева - Салли Беделл Смит (2013)

“Мне кажется, в конечном счете именно воспитанию я больше всего обязана, – отметила королева накануне сорокалетнего юбилея своего царствования. – При должном воспитании – а я надеюсь, мое было именно таким, – можно многого добиться” (8). По нынешним меркам ее общеобразовательная подготовка покажется поверхностной. Женщины ее поколения и ее класса обычно обучались дома, и упор делался на практические навыки, а не на академические знания. “В университеты шли только те, кто собирался посвятить себя науке” (9), – говорит кузина Лилибет, Патриция Маунтбеттен. Если географию, историю, грамматику, литературу, поэзию и сочинение Крофи преподавала сносно, то “с математикой у нее была беда” (10), – свидетельствовала Мэри Клейтон, тоже учившаяся под началом Крофи. Давать уроки музыки, танцев и французского приглашались другие гувернантки.

От Елизаветы не требовали блестящей учебы и уж тем более интеллектуальных высот. У нее не было ни соревнования в оценках с одноклассниками (за отсутствием оных), ни изнурительных экзаменов. Единственная задача, которую отец Елизаветы ставил перед Крофи, принятой ко двору в 1932 году, – научить дочерей, шестилетнюю и двухгодовалую на тот момент, “разборчивому письму” (11). У Елизаветы почерк выработался летящий и четкий, похожий на почерк матери и сестры, но с более сильным нажимом в завитушках. Однако Крофи чувствовала необходимость утолять жажду знаний “как можно более полной мерой” (12). Она познакомила Лилибет с “Children’s Newpaper” [4] , периодическим изданием, освещавшим текущие события, и подготовила почву для перехода впоследствии на новости в “The Times” и на радио BBC. В результате один из придворных советников отметил, что семнадцатилетняя принцесса “превосходно разбирается в государственной политике и текущей обстановке” (13).

На протяжении всего девичества Елизавета каждый день отводила себе какое-то время на чтение Стивенсона, Остин, Киплинга, сестер Бронте, Теннисона, Скотта, Диккенса, Троллопа и другой классики. И тогда, и повзрослев, она предпочитала историческую прозу, особенно о “дальних уголках Британского Содружества и тамошних народах” (14), – утверждает Марк Коллинз, директор Фонда Британского Содружества. Десятилетия спустя, награждая Джоан Роулинг за серию книг о Гарри Поттере, королева сообщила писательнице, что активное чтение в детстве “сослужило хорошую службу, поскольку теперь я читаю довольно быстро, а читать приходится много” (15).

Когда Елизавета оказалась непосредственной претенденткой на престол, ее учебную программу расширили и углубили. Самым главным наставником будущей королевы стал сэр Генри Мартен, вице-ректор Итона, расположенной неподалеку от Виндзорского замка престижной частной мужской школы, выпускников которой традиционно называют “старыми итонцами”. Мартен, выступивший соавтором учебника “Основы британской истории”, никак не походил на чопорного ученого. Этот шестидесятилетний холостяк с круглым, как луна, лицом и блестящей лысиной имел привычку жевать уголок платка, а у себя в кабинете, где громоздились стопки книг, которые Крофи сравнила со сталагмитами, держал ворона. Сэр Алек Дуглас-Хьюм, впоследствии четвертый премьер-министр королевы Елизаветы II, вспоминал Мартена как “импульсивного, увлеченного, яркого преподавателя” (16), в рассказах которого оживали исторические деятели.

Начиная с 1939 года, когда Елизавете исполнилось тринадцать, дважды в неделю в сопровождении Крофи она ездила в экипаже к Мартену – разбирать хитросплетения истории и тонкости британской конституции. Сперва принцесса отчаянно робела и поминутно умоляюще оглядывалась на Крофи в поисках поддержки. Мартен скользил взглядом мимо Елизаветы и, сбиваясь, именовал ее “джентльмены”, как итонцев. Однако вскоре она “совершенно освоилась” (17), вспоминает Крофи, и у них с преподавателем сложилась “чудесная дружба”.