На все четыре стороны - Адриан Гилл (2011)

Но в Рейкьявике только одна достопримечательность, которую никак нельзя пропустить, – Музей пенисов, тактично спрятанный в глухом переулке. Впрочем, самое замечательное в нем не пенисы, хотя тут убеждаешься, что при создании репродуктивного органа природа проявляет не меньше изобретательности, чем производители швейцарских карманных ножей. Самое замечательное, что кто-то (предположительно мужчина) однажды проснулся и воскликнул: «Эврика! Я знаю, какой великой цели я посвящу свою жизнь. Это будет поистине великая цель! Я соберу коллекцию пенисов всей исландской фауны». Но в Исландии нет фауны, так что коллекция получилась малюсенькая, за исключением члена кашалота. Этот малюсеньким не назовешь. Имеется еще официальная бумага за подписью некоего фермера, пообещавшего владельцам свой собственный причиндал. «Зачем ждать? – сказал Джереми. – Давай подарим им нашу обезьяну».

Заставив Макака купить новую вспышку и пленку по бодрящим исландским ценам, мы пошли гулять по рейкьявикской Бонд-стрит, которая практически ничем не отличается от лондонской. Джереми кивнул на одно кафе. «В последний мой приезд мне давала здесь интервью мисс мира, она же “мисс Исландия”. Давай зайдем и пропустим по чашечке горячих сладостных воспоминаний». И в этот самый момент – совпадение, которое заставило бы вас недоверчиво ухмыльнуться, если бы вы читали роман, – раздался оклик «Джереми!», и мы увидели ее – мисс мира собственной персоной, выросшую перед нами, словно героиня древнего секс-эпоса, да еще с парочкой своих прислужниц, чью внешность можно было смело назвать роковой даже по здешним меркам. «Пойдем выпьем кофе. Слушайте, как насчет того, чтобы поужинать вместе, а потом пробежаться по клубам со всеми претендентками на титул “Мисс Исландия”? Мы как раз случайно в жюри этого конкурса». Со всеми сразу? Еще двадцать четыре ослепительные блондинки. А я-то планировал провести вечер в гостинице, тихо любуясь своим шерстяным гардеробом. Еще по блондиночке на посошок? Боюсь, мне уже хватит. Я определенно перебрал пышных голубоглазых валькирий. Но такие приглашения получаешь раз в жизни. Нет – такое приглашение можно получить разве что в саге десятого века.

Но прежде чем махнуть на гулянку с богинями, я должен был потешить Джереми. Он прямо умирал от нетерпения. «Я ужасно, ужасно, ужасно хочу увидеть, как ты это делаешь». Кататься на снегоходе глупо. Кататься на снегоходах компанией во время бурана – отчаянно глупо и страшно. Теперь я знаю, что забвение действительно существует: я там побывал. Если вам хочется сделать из своей физиономии новогоднее украшение, милости прошу на борт. Но скажу вам честно, что выращивание сосулек на носу и бровях – не тот фокус, который я с удовольствием повторил бы на дружеской вечеринке. Потом мы с Джереми провалились в трещину имени Жюля Верна, и только его толстенное пивное брюхо спасло нас от низвержения к центру Земли. Ах да – еще Макак налетел на камень и грохнулся на свою новую вспышку, разбив ее вдребезги. Это было забавно, и мы долго смеялись.

Я отыгрался, угостив Джереми акулой, причем не просто старой, а годичной выдержки. Больше нигде на свете не додумались до того, чтобы закапывать акул на год, а потом употреблять в пищу. Выглядит это мясо вполне невинно, как желтые квадратные карамельки, но такого вкуса не найти во всей Солнечной системе. Пардон, кое-что похожее все-таки есть. У акул хрящевые скелеты, у них нет костей, а при гниении хрящи выделяют аммиак – много аммиака. Через год мясо приобретает отчетливый вкус мочи – едкой, отвратительной, протухшей мочи. Помните, как бьет по рецепторам леденец с повышенной дозой ментола? Вообразите то же самое, но с ароматом турецкого общественного сортира в августе. Да, на лицо Джереми стоило посмотреть! Его стоило бы даже сфотографировать – жаль, что Макак расколотил вспышку.